Почему Евразийский экономический союз обречен на распад?

Евразийский экономический союз, в который входят Казахстан, Кыргызстан, Армения, Беларусь и Россия, стал относительно успешным геополитическим проектом для России, которая выступает в качестве неоспоримого доминирующего игрока в союзе. За последний год Узбекистан сблизился с Россией сильнее, чем за время независимости. Россия может настоять на интеграции Ташкента в ЕАЭС, так как он с 2020 года остается наблюдателем в объединении и не решается сделать следующий шаг. Но вопреки своей многосторонности и устремлениям, ЕАЭС по сей день не выполняет своих прямых функций и служит ради политико-экономических интересов Путина. Присоединения нельзя допустить, так как в этом случае Ташкент на долгое время лишится возможности определять свой политический курс.

ЕАЭС страдает от огромных внутренних разногласий и несправедливого распределения рынков. Члены союза преследуют совершенно разные цели, и между ними периодически возникают споры по поводу применения нетарифного регулирования и обвинений в протекционизме. За восемь лет существования ЕАЭС так и не смог зарекомендовать себя как выгодный экономический альянс и привлечь новых государств-членов, хотя Путин неоднократно обещал, что союз будет расширяться.

Сильную зависимость от денежных переводов трудовых мигрантов из России и регулярное давление со стороны Кремля, не вынудили Таджикистан вступить в ЕАЭС. Тем временем Узбекистан продолжает заигрывать с Россией и статус наблюдателя вскоре может смениться на полноправного члена пророссийского объединения.

По данным Агентства статистики Республики Узбекистан, крупнейший торговый оборот страны в настоящее время по-прежнему приходится на Россию – 18,6% от общего объема, за ней следуют Казахстан — 9,2% и Кыргызстан 2,5%. Но на фоне войны в Украине и нынешней ситуации в России вступление Узбекистана в ЕАЭС может принести больше потерь, чем пользы, поскольку всегда существует риск введения вторичных санкций против членов в связи с реэкспортом в Россию.
Кроме того, Узбекистан вновь активно добивается вступления во Всемирную торговую организацию (ВТО), что позволит ему устанавливать внешнеторговые тарифы исходя из собственных интересов. Узбекистан впервые подал заявку на членство в 1994 году, но основные препятствия для вступления Узбекистана в ВТО, ограниченная конвертируемость валюты и высокий уровень государственного вмешательства в экономику, оставались проблемой на протяжении десятилетий. Однако под руководством нынешнего президента Шавката Мирзиёева Узбекистан начал отходить от государственного контроля экономики и других видов экономической политики, которые препятствовали его желанию вступить в ВТО.

В 2017 году Мирзиёев снял валютные ограничения на внутреннем рынке, открыл границы для экспортеров и создал равные условия как для государственных, так и для частных импортеров. Данные реформы привели к увеличению внешнеторгового оборота Узбекистана. В Ташкенте понимают, что вступление в ЕАЭС или любую другую организацию с единой таможенной пошлиной ограничит возможности по налаживанию свободной торговли с третьими странами, включая высокоприоритетных партнеров, таких как Турция (6,4% внешнеторгового оборота на конец 2022 года), Южную Корею (4,7%) и Германию (2,3%).
В то же время вступление в ВТО, безусловно, обезопасит глобальные торговые отношения Узбекистана и увеличит приток инвестиций, что, в свою очередь, создаст новые рабочие места и может послужить хотя бы частичному преодолению зависимости экономики РУз от российского бизнеса.
Более того, присоединение к структуре, контролируемой Россией, может затянуть переговоры с ВТО. Ташкент не может следовать обоим направлениям одновременно. По оценкам Всемирного банка, переход Узбекистана к рыночной экономике все еще находится на ранней стадии, с трудностями при пересечении границ и значительной частью экономики, все еще контролируемой государством. Следует учитывать, что экономики основных игроков ЕАЭС значительно опережают Узбекистан по доходам на душу населения и степени развития, поскольку они уже давно перешли к рыночной экономике. Узбекистан был экономически изолирован при Исламе Каримове и все еще находится на ранней стадии развития, особенно в сфере производства. Вступление в ЕАЭС без полной адаптации Узбекистана к рыночной экономике может иметь пагубные последствия и ослабить промышленный потенциал страны.

Таким образом, несмотря на неоднократные призывы российских чиновников, Узбекистан пока уклоняется от полноправного членства в ЕАЭС. В то же время Россия заигрывает с другими потенциальными новыми членами, такими как международный изгой Иран.

В феврале 2021 года спикер парламента Ирана Мохаммад Бакер Галибаф объявил о переговорах о постоянном членстве Ирана в ЕАЭС и заявил, что переговоры завершатся “через две недели”. Но амбиции иранского политика оказались преждевременными; по крайней мере, официальные члены союза отрицали наличие такого запроса, а членство Тегерана на серьезных форумах никто не обсуждал. Громкие заявления Ирана о вступлении в ЕАЭС можно с полным правом рассматривать как демонстративный геополитический жест, прежде всего в ответ на усиление санкций США.

На первый взгляд может показаться, что у сторон есть мотив для объединения, особенно сейчас на фоне экономической изолированности России и Ирана от остального мира. Интеграция Ирана в рынок ЕАЭС обеспечила бы свободное перемещение товаров между сторонами на территориях шести стран с огромными ресурсами и населением более 170 млн человек. Поскольку санкции блокируют большую часть экспорта иранской нефти, Тегеран ищет новые рынки сбыта для других товаров. Этой цели, безусловно, способствовало бы гипотетическое вступление в ЕАЭС.

Для России, которая застряла под торговыми ограничениями, Иран является альтернативой, которая откроет частичный доступ к рынкам Ближнего Востока. Более того, Россия заинтересована в долгосрочных проектах с Ираном, учитывая, что иранская территория может помочь в реализации Зангезурского коридора, облегчая доступ Азербайджана в Нахичеванскую Автономную Республику без прохождения через армянские контрольно-пропускные пункты. Железные и автомобильные дороги, проходящие через кавказский эксклав Нахичевань, в будущем позволят подключиться к транспортному коридору Север-Юг.

Иран, среди прочего, получит железную дорогу в Россию через ЕАЭС. В рамках этих целей в 2018 году Иран и ЕАЭС достигли временного соглашения о создании зоны свободной торговли, с 2019 года на основе этого соглашения стороны осуществляли взаимный торговый обмен.
В конце октября этого года Иран и ЕАЭС заявили о намерении заключить новое соглашение о свободной торговле и запустить его до конца года. В разных источниках говорится, что новое соглашение предоставит тарифные льготы и устранит таможенные пошлины при обмене товарами, но из опыта давних членов ЕАЭС, вопросы с льготами и пошлинами внутри альянса всегда решались исключительно в пользу России, и эти вопросы до сих пор являются головной болью Казахстана, Армении и Кыргызстана.

В любом случае сотрудничество Ирана с ЕАЭС в рамках торговых соглашений, похоже, продолжится. По данным Таможенного управления Исламской Республики Иран, объем торгового обмена между Ираном и государствами-членами ЕАЭС в этом году достиг рекордных 4,2 млрд долларов. Говорить о перспективах членства Ирана в ЕАЭС, которое помимо решения ряда процедурных вопросов, потребует еще и согласования сотен экономических параметров, пока рано. На то, чтобы разобраться, потребуются годы, даже при наличии устойчивого намерения сделать это.

По поводу будущего расширения ЕАЭС гадать не приходится. На примере Ирана, ближайшего на сегодняшний день союзника России видно, что даже мировой изгой не желает ввязываться в пророссийское объединение. В том числе потому, что действующие члены, которые давно осознали деструктивный характер экономического объединения, не могут его покинуть.

В Казахстане, например, давно существуют мнения, что ЕАЭС не нужен стране из-за явного смещения вектора привилегий в сторону Кремля. Дополнительные тревоги вызывает нарушение логистических цепочек из-за введения санкций против России. Хотя Казахстан предпочитает концептуализировать ЕАЭС как чисто экономическое предприятие, оно всегда имело политический подтекст, и Астана всегда это знала.
Когда в 2014 году было подписано соглашение о создании ЕАЭС, тогдашний заместитель министра иностранных дел Казахстана Самат Ордабаев подчеркнул, что “мы отошли от политизации” и что “такие вопросы, как общее гражданство, внешняя политика, межпарламентское сотрудничество, паспортно-визовая сфера, общая охрана границ, экспортный контроль и т. д. были исключены из соглашения”. На саммите ЕАЭС в Москве в начале этого года Токаев повторил то же самое послание: Казахстан рассматривает союз исключительно как экономический блок.

Для Казахстана, помимо прочего, остается нерешенным вопрос непропорционального распределения таможенных пошлин. Весь параллельный импорт идет в Россию, которая стала страной-изгоем. Даже если все товары, ввозимые в ЕАЭС, будут экспортироваться в Казахстан, он получит свои 6,955% собранных пошлин и не больше. Для сравнения, Россия получает 85,065%. Квоты таможенных пошлин в ЕАЭС распределяются исходя из размера экономик и населения стран. Наименьшую долю пошлин получают Кыргызстан — 1,9% и Армения — 1,2%. При этом импорт в ЕАЭС зачастую идет напрямую в Россию, а не через страны союза, что в итоге ограничивает права ЕАЭС на получение заслуженной доли. Финансовый аналитик Расул Рысмамбетов называет это незаконной российской схемой.

Нормативы зачисления таможенных пошлин
Кыргызстан, один из ближайших стратегических партнеров России, вступил в ЕАЭС при тогдашнем президенте Алмазбеке Атамбаеве и рассчитывал в первую очередь на ожидаемые выгоды, включая свободное перемещение товаров и улучшение условий для кыргызских трудовых мигрантов в России. Спустя восемь лет кажется, что эти надежды так и не оправдались. Например, проблема грузовых перевозок в рамках ЕАЭС остается острой проблемой для кыргызского государства. Торговля Кыргызстана регулярно испытывает трудности на границе с Казахстаном. Кыргызстан неоднократно обвинял своего северного соседа в создании искусственных препятствий для экспорта кыргызской продукции, в нарушении правил ЕАЭС по досмотру товаров на границе и даже в недобросовестности казахстанской пограничной службы и налогового комитета.

Кыргызстан сильно зависит от денежных переводов трудовых мигрантов. Более половины трудовых мигрантов, прибывших в Россию из стран-членов ЕАЭС в 2022 году, были гражданами Кыргызстана, а денежные переводы, отправленные трудовыми мигрантами, были эквивалентны почти четверти ВВП страны. Однако ситуация с мигрантами в России и ЕАЭС в целом до сих пор остается неурегулированной. Мигранты в России вынуждены покидать страну и возвращаться для продления пребывания, а обещанная Минтруда, социальной защиты и миграции социальная защита мигрантов из ЕАЭС остается лишь очередным громким заявлением. По мнению правозащитницы Валентины Чупик, кыргызские мигранты в России сталкиваются с рядом несоразмерных препятствий, которые мешают им легально трудоустроиться, что в итоге приводит к значительному снижению заработной платы. Сами работодатели неохотно принимают на работу мигрантов легально, чтобы избежать уплаты налогов и социальных пособий.

Россия также дала много обещаний Армении. В 2013 году Ереван был на пороге подписания соглашения об ассоциации с ЕС. Вместо этого Кремль надавил на политическое руководство страны, чтобы Армения вошла в ЕАЭС. В то время страна сделала ставку на обеспечение безопасности посредством более тесных отношений с Россией, но Кремль продолжал хронически манипулировать экономикой Армении по политическим причинам. Например, ранее в этом году российский орган регулирования сельского хозяйства Россельхознадзор запретил поставки армянских молочных продуктов в ответ на присоединение Еревана к Международному уголовному суду (МУС), который ранее выдал ордер на арест Владимира Путина.
После вступления в ЕАЭС Армения рассчитывала получить выгоду от торговых привилегий и дешевых поставок российской энергии. Но больших изменений в экономике Армении не произошло, а в первый год членства в ЕАЭС экспорт в Россию даже снизился на 26%. Армения была и остается за чертой бедности — национальный уровень бедности составляет 26,5%, а в сельской местности колеблется от 33% до 49,1%. На сегодняшний день Армения занимает последнее место по доле пошлин, приходящихся на ЕАЭС, и получает лишь 1,22%, тогда как Россия по-прежнему получает 85,065%, несмотря на падение экономической активности из-за введения санкций.

Присоединившись к проектам Кремля исключительно ради того, чтобы не разгневать Путина, Ереван уже много лет идет на уступки с Россией. Страна заплатила высокую цену за покровительство Кремля и отказалась от выгодных соглашений со странами ЕС. Оказалось, что членство как в ЕАЭС, так и в Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) в итоге не оправдало надежд Армении. В октябре премьер-министр Никол Пашинян подтвердил это разочарование в выступлении перед Европарламентом, в котором заявил, что ОДКБ “учитывала систему безопасности Армении”, а Россия “вообще нам не помогла” на фоне возобновления конфликта в 2021 году с Азербайджан.
События в так называемом Нагорном Карабахе ранее этой осенью, в ходе которых Азербайджан фактически распустил правительства региона и спровоцировал бегство армян из этого региона, еще больше изменили расчеты Еревана в отношении России. Поскольку Нагорный Карабах больше не является стимулирующим фактором для удержания Еревана рядом с Россией, появляются возможности для сближения с западными державами – и дальнейшего отхода от ЕАЭС одного из его членов.
Остается, пожалуй, один член пророссийского экономического объединения, который вовсе не имеет пространства для маневра и это Беларусь. Хотя членство Беларуси в ЕАЭС дает возможность создать зону свободной торговли, оно же делает белорусскую экономику еще более зависимой от Кремля. Будучи ближайшим военным союзником Путина, Лукашенко буквально присоединился к российскому вторжению в Украину, тем самым подвергнув свою страну более жестким западным санкциям и ограничив экономический потенциал Минска для партнерства с ЕС и третьими странами.
Сейчас Россия является основным поставщиком прямых иностранных инвестиций в белорусскую экономику и основным рынком для белорусских товаров. Долг Беларуси перед Россией в 2021 году увеличился на 1,9%, достигнув 8,5 млрд долларов. Минск полностью зависит от поставок энергоресурсов и сырья для промышленности из России.

Импорт природного газа в Беларусь не диверсифицирован и поступает по трубопроводу «Газпрома». 90% минерального топлива Беларуси также импортируется из России. В соответствии с этой договоренностью Минск перекрывает себе дорогу, ограничивая потенциал экономической интеграции с конкурентными рынками на Западе и давая Кремлю бразды управления страной.

Очевидно, есть и другая сторона медали. Лукашенко – расчетливый политик. Помимо интеграций внутри блока, существуют и личные договоренности между президентом России и Лукашенко, главной целью которого всегда было сохранение власти любой ценой. Между тем, для Минска, находящегося в экономическом тупике, рынок, предлагаемый ЕАЭС, является единственным выходом, хотя и делает его полностью уязвимым перед капризами “большого брата”.
Находясь в плену собственных империалистических амбиций, Кремль продолжает вступать в союз с младшими партнерами, но руководствуется старыми диктаторскими инструментами. Государства-члены ЕАЭС, даже если и понимают, что интеграция с бывшей метрополией невыгодна, все равно, похоже, идут на риск, опасаясь за собственный суверенитет из-за своего геополитического положения и отсутствия других вариантов. Однако те страны, которые до сих пор не стали членами пророссийского объединения, имеют достаточно аргументов, чтобы найти решение и не вступать в ЕАЭС несмотря ни на что.