Колонка. Управление пищевой безопасностью: борьба прошлого с будущим

В последние годы мы особенно часто слышим о том, что развитие бизнеса и экспортного потенциала является одним из приоритетов экономических реформ правительства Узбекистана. Правительство принимает различные меры по стимулированию экспорта, ставит цели по увеличению объёма и расширению географии экспорта. Высказываются цели о диверсификации экспорта, особенно в страны с более высокой надбавленной стоимостью.

Смотрите также:

Колонка: Для перехода на рыночные механизмы регулирования агросектора нужны более решительные меры

Это, безусловно, позитивный посыл, ведь интеграция в международную торговлю стала важным толчком в проведении эффективных внутренних реформ для многих стран. Однако важно помнить, что экспорт- это неотъемлемый результат всех экономических процессов на внутреннем рынке. Доступ на зарубежные рынки расширяется по мере того, как растёт доверие к экспортирующей стране. Доверие может расти, если в стране улучшаются возможности для инвестиций, применяются международные стандарты и принципы международной торговли.

Основной принцип международной торговли- это недискриминация. Неравные условия на рынке из-за предоставления преференций одним за счёт ограничений другим запрещены, так как они убивают конкуренцию. Без конкуренции снижается конкурентоспособность, повышаются цены, не происходят инновации, не приходят инвестиции, понижается уровень жизни, ухудшается здоровье граждан, резко истощаются природные ресурсы и загрязняется окружающая среда.

Смотрите также:

Колонка: В какую недвижимость инвестировать покупателям с ограниченным бюджетом

Чтобы развивалась экономика и расширялся экспорт, необходимо стремиться говорить с миром на едином международном языке торговли. Международные стандарты- это не красивая метафора, это необходимость, которая является условием для развития экспорта. Но у нас всё ещё нет определённости в этом вопросе.

Несколько лет назад наблюдалось начало процесса по интеграции с Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС). Что это означает с точки зрения международных стандартов? Это означает, прежде всего, ориентир не на международные стандарты, а на региональные (ЕАЭС), межгосударственные стандарты (СНГ) и национальные стандарты стран-членов ЕАЭС.

Реклама на Газета.uz

Несмотря на то, что члены ЕАЭС являются членами ВТО (кроме Беларуси), в ЕАЭС всё ещё превалирует предписательный подход советских ГОСТов в государственном регулировании. Очень мало изменений на национальном уровне стран-членов по имплементации международных стандартов. В результате рынок ЕАЭС замкнут на себе с доминирующей ролью РФ как основного поставщика. Продукция стран-членов ЕАЭС не становится более конкурентоспособной, а доверия к продукции стран-членов ЕАЭС не прибавилось в мире, не говоря уже о последствиях для экономик стран-членов от многочисленных международных санкций в отношении РФ и Беларуси.

В прошлом году в Узбекистане был принят указ президента об ускорении процесса вступления в ВТО и приведении национального законодательства в соответствие с правилами ВТО. Что это означает с точки зрения международных стандартов? Это означает ориентир на научно обоснованные международные стандарты, признанные в большинстве стран мира. Это означает возможность повысить уровень доверия к Узбекистану и нашей продукции. Казалось бы, вот она, определённость, взят конкретный курс развития.

Однако одновременно с планами по гармонизации законодательства с ВТО и курсом на международные стандарты, кажется, всё ещё продолжается процесс по гармонизации с техническими регламентами и стандартами ЕАЭС, что не будет способствовать расширению экспорта в страны с более высокой надбавленной стоимостью и может также осложнить процесс вступления в ВТО. Цепляясь за устаревшие подходы и стандарты, мы блокируем инновации и обрекаем себя на роль сырьевого придатка и периферии СНГ с неконкурентоспособной продукцией и перспективами оставаться бедной страной.

Какие международные стандарты необходимо соблюдать? Какие институциональные реформы следует осуществить? В данной статье мы рассмотрим некоторые наиболее актуальные вопросы экспорта, которые не могут быть решены без последовательных законодательных и институциональных изменений.

Проблемы экспорта плодоовощной продукции

Когда обсуждается экспорт из Узбекистана, чаще всего подразумевается экспорт плодоовощной продукции. Наши климатические особенности являются нашим конкурентным преимуществом, т. к. придают особые вкусовые свойства фруктам и овощам (более сладкие, сочные и т. д.). В период 2011—2012 годов в странах ЕС возник интерес к плодоовощной продукции из Узбекистана, особенно сухофруктам, на которые приходилось 90% стоимости от экспорта фруктов и овощей (сушёный виноград, чернослив, курага, вишня и пр.). Например, по экспорту кураги Узбекистан даже какое-то время занимал лидирующие позиции второго по величине импортёра в ЕС. Но вскоре выяснилось, что наша плодоовощная продукция не вполне безопасна по требованиям ЕС. Стало увеличиваться количество отказов, и экспорт начал падать.

При экспорте плодоовощной продукции могут возникать проблемы, связанные сразу с двумя разными дисциплинами- здоровье растений и пищевая безопасность. Проблемы со здоровьем растений связаны с обнаружением в экспортируемой продукции карантинных вредных организмов. Национальный орган по защите растений несёт ответственность за выдачу фитосанитарного сертификата для экспорта растительной продукции, который должен гарантировать, что вывозимая продукция не содержит вредных организмов карантинного значения для импортирующей страны.

На сегодняшний день размер экспорта свежей плодоовощной продукции из Узбекистана в страны ЕС достаточно низок. В какой-то степени это связано с тем, что основным рынком для свежей плодоовощной продукции всё ещё остаются страны СНГ. Кроме этого, особенностью фитосанитарной дисциплины является то, что основные риски по проникновению и распространению вредных организмов исходят в меньшей степени от уже готовых к потреблению фруктов, овощей или сухофруктов и в большей степени от посадочного материала (семена, рассада, деревья и т. д.) в отношении которого страна импорта может потребовать дополнительные гарантии о «фитосанитарной безопасности» в стране экспорта.

Пограничный контроль в странах ЕС в отношении импорта риск-ориентированный. Например, если обнаруживается, что продукция небезопасна по требованиям ЕС, то в отношении импорта из этой страны увеличивается частота проверок. Так, в отношении сушёного винограда и сушёных абрикосов из Узбекистана частота проверок достигла 50% всех партий к 2015 году. Это практически означало высокий уровень недоверия к экспортирующей стране. За период с января 2020-го до января 2024 года было зафиксировано 40 уведомлений с указанием причин отказа в импорте узбекской продукции в страны ЕС. Они публикуются на портале по уведомлениям ЕС.

К основным причинам отказов относятся превышение допустимых уровней по диоксиду серы в сухофруктах, отсутствие упоминания химических веществ в маркировке, превышение уровня охратоксина А (связанные с ненадлежащей обработкой, транспортировкой и упаковкой), запрещённый для использования в ЕС хлорпирофос или, например, кадмий в «органическом» маше, повышенное количества свинца в керамический контейнерах, контактирующих с пищевой продукцией, цианид в миндале, запрещённые в ЕС пищевые добавки, афлотоксины, инфестация насекомыми и т. д.

Например, такие активные вещества, как хлорпирифос, метомил, ацефат запрещены в ЕС и многих других странах, но разрешены в Узбекистане, что автоматически препятствует экспорту продукции в эти государства. На сегодняшний день до 60% активных веществ, разрешённых к использованию в Узбекистане, запрещены в ЕС и других странах, применяющих международные стандарты.

На рынке также доступны незарегистрированные или контрафактные препараты в результате отсутствия соответствующего надзора и мониторинга по их производству, продаже и применению по всей цепочке.

В результате Узбекистан потерял свои первоначально лидирующие позиции на рынке ЕС в отношении кураги и изюма. Сегодня за них уже предлагают гораздо более низкую цену, чем, например, за аналогичную продукцию из Турции или других стран.

Превышающие допустимые уровни химические загрязнители в пищевой продукции приводят к болезням не сразу, как с отравлениями от микробиологических патогенов, они копятся и могут со временем вызвать тяжелейшие заболевания, вплоть до онкологических. Когда торговые партнёры видят, что в стране экспорта правила в отношении пищевой безопасности не соблюдаются в соответствии с научно обоснованными международными стандартами, для них это сигнал, что запрос на здоровье и ценность человеческой жизни невысоки в стране экспорта, соответственно, доверие к продукции из такой страны падает.

Международные стандарты- это какие?

Главным источником права в целях международной торговли в отношении пищевой продукции (включая продукцию растительного и животного происхождения) является Соглашение ВТО о применении санитарных и фитосанитарных мер (СФС). Соглашение является обязательным для всех членов ВТО. Соглашение СФС устанавливает правила регулирования в отношении трёх дисциплин:

санитарные правила в отношении критериев безопасности пищевой продукции;фитосанитарные меры в отношении растительной продукции (вредные организмы, вредители и экономический ущерб от их распространения на сельское хозяйство); иветеринарные меры в отношении болезней животных.

СФС меры могут приниматься в форме законов, постановлений, указов, процедур оценки соответствия и т. д. Соглашение устанавливает обязательные принципы, например, обязательство основывать все меры на научных данных, оценке риска, не принимать более ограничительные меры, чем это необходимо, предварительно уведомлять о принимаемых СФС мерах.

Соглашение СФС также требует недискриминационное применение СФС мер в отношении импортируемой продукции. Например, если для ввозимой продукции требуется более частое тестирование (в виде получения сертификатов) для выпуска на рынок, чем это требуется для местной продукции, это считается нарушением принципа национального режима и барьером в торговле. К основным принципам также относится требование применять СФС меры на основе международных стандартов.

Международными стандартами Соглашение СФС признаёт своды правил следующих организаций: Международная Комиссия Кодекс Алиментариус ФАО/ВОЗ (в отношении пищевой безопасности/санитарных мер), Международная конвенция по защите растений и международные фитосанитарные стандарты (здоровье растений/фитосанитарные меры), Всемирная организация по охране здоровья животных и Кодекс наземных животных (здоровье животных/ветеринарные меры).

Стандарты этих трёх организаций признаются ВТО как «международные стандарты, в соответствии с которыми должны приниматься и применяться требования национальных законодательств стран участниц ВТО». Если страна применяет свои СФС меры в соответствии с международными стандартами, это даёт защиту (презумпцию соответствия) в торговых спорах. Ссылки на «региональные стандарты» или «стандарты зарубежных стран» не признаются в ВТО в качестве «международных».

Международные стандарты в отношении пищевой безопасности (санитарные меры) в соответствии с Кодекс Алиментариус включают в себя критерии безопасности пищевой продукции (микробиологические, химические), гигиенические правила в процессе производства пищевой продукции (GMP, GHP, ХАССП) или, например, правила маркировки пищевой продукции. Кодекс предусматривает риск-ориентированный подход в управлении рисками по всей пищевой цепочке «от поля до стола». Следует отметить, что сертификаты соответствия наконечную продукцию или сертификаты на соответствие ХАССП или GАP, GMP, GHP не предусматриваются в регулировании безопасности пищевой продукции.

Концепция ХАССП (анализ опасностей критических контрольных точек) согласно Кодекс Алиментариус — это научно обоснованный подход для обеспечения производства безопасной продукции путём идентификации и контроля опасных факторов. Стандарты кодекса составляются на научной основе специальными комитетами по микробиологическим и химическим рискам, в которые входят представители всех стран участниц (189 членов). Стандарты принимаются на основе изучения уровня соблюдения тех или иных критериев индустриями большинства стран.

Кодекс учитывает различия в уровнях экономического развития стран, их пищевых индустрий, ценностей и уровня культуры пищевой безопасности. В результате вырабатываются оптимальные критерии безопасности и, что очень важно, сразу же предлагаются методы испытаний, наиболее приемлемые для установленных критериев. Кодекс предусматривает обязательное обучение индустрии при принятии новых стандартов.

Любое пищевое предприятие может достигать целей по обеспечению безопасности исходя из своих текущих возможностей. Существуют также упрощённые методики по внедрению принципов ХАССП на предприятиях малого и среднего бизнеса, включая общественное питание, т. е. это вполне доступная, практичная и главное эффективная практика обеспечения гигиены пищевых продуктов. У предприятий, применяющих ХАССП, значительно сокращаются риски по возникновению патогенов и пищевых отравлений, а значит улучшается качество и конкурентоспособность продукции.

Если соблюдать ХАССП, то сократится необходимость проводить дорогостоящие лабораторные тестирования, так как количество рисков резко упадёт, и будет достаточно проверять себя с помощью доступных экспресс методов.

При обсуждении проблем экспорта пищевой продукции часто можно услышать о необходимости для экспортёров получения различных сертификатов качества, таких как, например, ISO 9000, ISO/FSSC 22000, Global GAP, Organic, Halal и т. д. Принимаются меры поддержки со стороны государства экспортёрам путём покрытия какой-то части расходов в получении подобных сертификатов.

Вышеперечисленные стандарты — это стандарты по управлению качеством, например, требования супермаркетов (Global GAP) и т. д., которые имеют или отдалённое или вовсе не имеют отношения к критериям безопасности. При этом дисциплины в рамках Соглашения ВТО по СФС мерам, прежде всего, нацелены на обеспечение безопасности продукции. Поэтому следует различать обязательные требования регулятора импортирующей страны и запросы рынка (стандарты качества).

При отсутствии надлежащей системы пищевой безопасности и ограниченных государственных ресурсах меры поддержки со стороны государства в покрытии расходов на получение сертификатов за соблюдение стандартов качества для перерабатывающих предприятий экспортёров — пример не очень последовательного подхода. А если ещё такие меры обусловлены экспортом продукции, то они и вовсе запрещены в контексте ВТО.

Добровольные стандарты качества внедряются самой индустрией в результате конкуренции, когда дополнительные качественные характеристики продукции могут стать конкурентным преимуществом на рынке. Роль государства лишь заключается в регулировании минимальных критериев безопасности.

Проблемы соблюдения международных стандартов в отношении пищевой и непищевой продукции в Узбекистане

Как видно из ранее приведённого примера, частыми причинами отказа в импорте узбекской плодоовощной продукции в страны ЕС являются, помимо прочего, превышение уровня диоксида серы или охратоксина в сухофруктах. Могли ли узбекские экспортёры заранее проверить свою продукцию на соответствие именно этим требованиям импортирующей страны, чтобы избежать отказа на границе? Да, могли, но не в Узбекистане. Поскольку ни диоксид серы, ни охратпксины не регулируются в действующих санитарных нормах Узбекистана.

Например, СанПиН No.0296−11 или 0366−2019 не устанавливают ограничений по охратоксину А или по общему количеству охратоксинов в сухофруктах, не содержат показателей безопасности на цианид (синильной кислоты в миндале/ядрах абрикосовых косточек), а действующий перечень по пищевым добавкам сильно устарел и не обновляется.

Надлежащие гигиенические и производственные практики как основа для применения проверок на основе принципов ХАССП не установлены в качестве обязательных в действующем законодательстве по пищевой безопасности. Гигиенические требования, микробиологические и химические критерии безопасности, методы испытаний или отбора образцов, предусмотренные в действующих санитарных нормах и/или дублирующих технических регламентах и стандартах часто основываются на межгосударственных стандартах СНГ и технических регламентах (ЕАЭС, СНГ/ГОСТы).

Подход в ГОСТах отличается своей предписательностью, т. к. не основывается на рисках, как это предусмотрено в Кодекс Алиментариус. Кодекс несёт с собой совершенно другую культуру пищевой безопасности. Вообще, нужно понимать, что стандарты кодекса прежде всего предназначены для пищевых индустрий, потому что именно пищевая промышленность несёт главную ответственность за безопасность пищевой продукции. Поэтому если ХАССП станет обязательным, то очень важно последовательно оптимизировать и гармонизировать все санитарные нормы со стандартами кодекса. Иначе, если оставить старые нормы и технические регламенты, основанные на предписательных ГОСТах, производители не смогут эффективно применять ХАССП, т. к. им в любом случае будет необходимо соблюдать требования действующих нормативных документов.

До сих пор среди чиновников и представителей пищевой индустрии бытует мнение, что ХАССП требуется только в целях международной торговли, а для внутреннего рынка он не требуется. Это ошибочное мнение. ХАССП применяется в большинстве стран для обеспечения безопасности и включён в законодательство большинства государств как обязательное требование.

Ещё в Узбекистане распространён миф о том, что внедрение ХАССП убьёт местную пищевую промышленность, а малые предприятия просто не потянут расходов. Это также глубокое заблуждение, связанное, видимо, с тем, что многие путают расходы на ХАССП с расходами, связанными с сертификацией по добровольным стандартам ISO/FSSC 22000, которые являются отраслевыми стандартами качества и не являются обязательным ни в одной стране мира. Например, ISO 22000 состоит из 10 разделов, где лишь один содержит требования по ХАССП.

Если в отношении здоровья растений и здоровья животных у нас есть дисциплины по фитосанитарии и ветеринарии и, соответственно, есть уполномоченные органы и, что важно, есть функции фитосанитарного и ветеринарного инспекторов, то в отношении пищевой безопасности пока ещё нет полноценной отдельной дисциплины по пищевой науке (food science) и нет отдельной квалификации «пищевого инспектора».

В медицинских и учебных центрах при Минздраве/СЭС или на курсах по повышению квалификации врачей не преподаётся дисциплина по пищевой науке, а часы по гигиене питания ограничены и не основаны на современной учебной методологии, рекомендуемой ФАО.

Проблемa соответствия национального законодательства в области пищевой безопасности международным стандартам заключается ещё в том, что во многом качественной трансформации от предписательного, административного подхода к риск-ориентированному, научно обоснованному подходу ещё не произошло. Все требования (как качественные характеристики, так и показатели безопасности) в отношении и пищевой, и непищевой продукции (а также услуг) предписывались в ГОСТах, которые были обязательными.

Поскольку в СССР была нерыночная экономика, не существовало такого понятия, как ответственность операторов рынка. Все предприятия были государственными, конкуренции как таковой не было, все работали по многолетним производственным планам. Стандарты не пересматривались годами и даже десятилетиями, что, собственно, и привело к стагнации экономики, блокированию инноваций и неконкурентоспособности продукции.

К сожалению, за более чем 30 лет независимости Узбекистана система технического регулирования и управления пищевой безопасностью в основном фокусируется на сертификации конечной продукции до выпуска на рынок (в виде сертификата соответствия, санитарно-эпидемиологических заключений, санитарно-ветеринарных свидетельств и т. д.). Если посмотреть на перечни продукции, подлежащие обязательному подтверждению соответствия (постановления №43 и №148), то можно увидеть дублирующие перечни продукции, подлежащие обязательной сертификации от нескольких органов.

В чем основные проблемы с сертификацией конечной продукции как основного инструмента контроля безопасности? Можно выделить несколько основных:

система сертификации конечной продукции как форма контроля реактивна, не превентивна, т. е. уже невозможно реагировать на новые риски;сертификация как форма контроля не риск-ориентированна, является затратной, статистически необоснованная в условиях рыночной экономики инеэффективная;при сертификации конечной продукции основная ответственность за безопасность продукции лежит на контролирующих органах, в то время как современный международный подход предусматривает, что главную ответственность за безопасность продукции несёт промышленность, т. е.операторы рынка;по всем вышеуказанным причинам Соглашение ВТО по СФС мерам требует, чтобы СФС меры не устанавливались в «технических регламентах» и к ним не применялись процедуры оценки соответствия «на соответствие техническим регламентам»

Следует отметить, что за последнее время в этой области начали происходить положительные изменения. Начался процесс по пересмотру СанПиНов на соответствие стандартам Кодекс Алиментариус. Готовится проект новой редакции закона о пищевой безопасности согласно международным стандартам. В 2023 году был принят новый закон о техническом регулировании, который исключает СФС меры из действия закона, что соответствует международным стандартам. Теперь важно последовательно применять новые правила.

Однако недавно принятое постановление президента №91 предписывает новый план поразработке/обновлению технических регламентов, который, несмотря на положение закона о техническом регулировании, тем не менее содержит также технические регламенты по критериям безопасности пищевой продукции. Такой подход является примером непоследовательной и несогласованной политики, где узковедомственные интересы отдельных органов препятствую процессу гармонизации с международными стандартами.

Что касается стандартов, технических регламентов и процедур оценки соответствия в отношении промышленной/непищевой продукции, основным источником права в этой области является Соглашение ВТО по техническим барьерам в торговле (ТБТ). Соглашение по ТБТ определило функции государства в стандартизации следующим образом. Оно требует, чтобы обязательные технические требования (технические регламенты) принимались только в отношении характеристик безопасности продукции и производственных процессов (не услуг), а не характеристик качества, которые регулируются стандартами. Например, конструкторские решения, дизайн или описание продукции могут часто меняться, т. к. производители конкурируют между собой и хотят предложить рынку новые свойства товаров, которые могли бы стать их конкурентным преимуществом на рынке. Поэтому важным принципом является добровольность стандартов, которые разрабатываются, принимаются и применяются индустрией или отраслевыми ассоциациями, но не регулятором.

С целью увеличения товарообмена и развития технического и научного сотрудничества между странами члены ВТО договорились основывать свои обязательные технические требования на международных стандартах (когда они есть). Технические регламенты и процедуры оценки соответствия должны основываться на международных стандартах. А к международным стандартам в целях соблюдения Соглашения ТБТ относятся стандарты ISO/IEC (Международная организация по стандартизации и Международная электротехническая комиссия, а в случае с телекоммуникационной продукцией — стандарты Международного телекоммуникационного союза). Ссылки на стандарты СНГ, ЕАЭС или зарубежных стран, особенно если они не основываются на международных стандартах, не признаются «международными» в целях понимания Соглашения ТБТ.

Современный подход в техническом регулировании предусматривает главную ответственность за выпуск безопасной продукции на рынок за операторами рынка (производителями, продавцами и импортёрами).

Новый закон о техническом регулировании ввёл «декларирование соответствия» как форму подтверждения соответствия производителем (первой стороной) и положения по рыночному надзору. Это прогрессивное положение, которое должно стимулировать операторов рынка нести большую ответственность за безопасность своей продукции, инвестировать в улучшение инфраструктуры качества. Однако приняв такую меру, регулятор не отказался от старой меры контроля в виде сертификации (форма подтверждения соответствия третьей стороной) и не ввёл ещё пока надлежащий рыночный надзор

В результате ответственность за безопасность всё ещё лежит на регуляторе, и у операторов рынка всё ещё недостаточно стимула проверять себя и поставщиков и инвестировать в улучшение качества продукции. Следует отметить, что «декларирование» пока ещё многими воспринимается как «малая сертификация» в отношении продукции «низкого риска». Хотя обязательная сертификация в отношении пищевой продукции была отменена, но всё ещё сохраняется «добровольная сертификация» и «декларирование на соответствие техническим регламентам», что фактически сохраняет старый подход и дублирование, когда оператор должен соответствовать и критериям технических регламентов на пищевую продукцию и критериям санитарных норм и правил и ветеринарных санитарных правил (поскольку перечни продукции подлежащие обязательному подтверждению соответствия по прежнему в силе).

В результате возникают ситуации, когда супермаркет требует у поставщика пищевой продукции сертификат соответствия и тот вынужден его получать, хотя он и добровольный. В то время как супермаркет должен не сертификат требовать, а сам приложить усилия к проверке соблюдения поставщиком гигиенических практик. Для этого очень важно, чтобы быстрее была принята новая редакция закона о пищевой безопасности, содержащая принцип главной ответственности операторов рынка за безопасность выпускаемой на рынок пищевой продукции.

Очень важно понимать, что применение процедур оценки соответствия согласно Соглашению ВТО по ТБТ категорически неприемлемо в отношении пищевой продукции, безопасность которой регулируется прежде всего путём соблюдения надлежащих гигиенических, производственных практик и принципов ХАССП. А в отношении растительной продукции также применением надлежащих сельскохозяйственных практик и комплексного управления борьбы с вредными организмами.

Сертификация конечной продукции всё ещё остаётся основным механизмом государственного контроля, что не способствует обеспечению безопасности продукции, развитию индустрий итем более увеличению экспорта местной продукции. Чтобы закон заработал, нужно отказаться от устаревших механизмов контроля в виде сертификации конечной продукции до выпуска на рынок и быстрее внедрять декларирование и рыночный надзор на основе международных стандартов

Новый закон о техническом регулировании также декларирует добровольность стандартов, но при этом десятки тысяч стандартов всё ещё остаются обязательными, и сертификация всё ещё проводится на соответствие этим стандартам. Есть мнение, что достаточно переименовать (или переиздать) стандарты в технические регламенты, и их «обязательность» продолжится. Такое мнение, прежде всего, мотивировано целью сохранить сертификацию как основную форму контроля.

В Узбекистане принята новая редакция закона о стандартизации, согласно которой, если предприятия инициируют свои стандарты, они должны приниматься в качестве «национальных стандартов», т. е.н ет определения «стандарты организаций/предприятий». Подобное ограничение означает, что в качестве «национального стандарта» может приниматься стандарт одного местного производителя, что может ограничить возможности для других производителей аналогичной продукции предлагать рынку новые стандарты, отличные от принятого в»национальном стандарте». Это ограничивает конкуренцию и интерес со стороны потенциальных инвесторов, которые рассматривают возможности для совместных производств.

Следует отметить, что в целях Соглашения ВТО по ТБТ не имеет значения, в категории какого документа принимается мера, в форме «технического регламента» постановлением правительства, в виде указа, закона или приказа регулирующего ведомства. Если меры принимаются государственными органами в качестве обязательных, которые могут повлиять на торговлю промышленными товарами, то это «технических регламент» или «процедура оценки соответствия» в контексте соглашения ВТО. Главный вопрос в отношении таких мер: принимались ли они по процедурам и принципам, предусмотренным в Соглашении ВТО?

Недавно был принят ряд мер, которые вызвали большой резонанс и широко обсуждались в обществе. Среди них, например, импорт 13 товарных групп (электротехническая продукция) при условии наличия официальных дилеров. Похожая мера обсуждалась в отношении автомобилей BYD.

В рамках ВТО это могут быть примеры технических регламентов. Заключать договора об официальном дилерстве или договора с местными сервисными бизнесами, предоставляющими такие услуги — это решения, которые относятся скорее к»бизнес-решениям». Вопросы параллельного импорта (когда при отсутствии эксклюзивного договора между производителем и дилером продукция может завозиться как частными, так и юридическими лицами) не регулируются ВТО, но в целом есть общее понимание, что вопросы параллельного импорта- это всё-таки больше вопросы договорного права, а не сфера жёсткого государственного регулирования.

Возможно, государство должно больше включаться в процесс борьбы с контрафактной продукцией, которая, безусловно, может быть небезопасной, а для этого нужны эффективные меры надзора на рынке и усиление правоприменительных механизмов, которых пока нехватает. Тем не менее, даже если допустить, что цели принятия подобных мер «легитимные» в понимании ВТО, то возникает следующий вопрос — принимались ли они по процедурам, предусмотренным Соглашением ВТО по ТБТ?

К таким процедурам относятся, среди прочего, следующие:

разрабатываемые и принимаемые меры не должны быть дискриминационными;не должны быть более ограничительными чем необходимо;не должны приниматься как скрытое ограничение в торговле;должны быть опубликованы и обнародованы до принятия и подлежать публичному обсуждению со всеми заинтересованными сторонами, включая операторов рынка;должны быть технически обоснованными и приниматься на основе международных стандартов.

Если попытаться ответить на все вопросы, очевидно, что вышеупомянутые меры не принимались согласно процедурам Соглашения ВТО по ТБТ.

Другая недавно принятая мера является примером «процедуры оценки соответствия» в целях понимания Соглашения ВТО по ТБТ. Частная лаборатории (ООО»Элтех-Лаб») Ассоциации электротехнической промышленности «Узэлтехсаноат» уполномочена проводить сертификационные испытания импортируемой электротехнической продукции. Государство может делегировать функции по сертификации частным лабораториям, однако они должны быть независимы от производителя. В данном случае лаборатория аффилирована с производителями электротехнической отрасли, и ей поручено проводить сертификацию импортируемой электротехнической продукции.

Следует задать всё те же вопросы: разрабатывалась ли и принималась ли эта мера в соответствии с вышеперечисленными процедурами? Соответствует ли она принципам ВТО? В данном случае очевидно, что данная мера противоречит одному из принципов закона о техническом регулировании, предусматривающему независимость органов оценки соответствия от производителей, продавцов и покупателей (потребителей).

Принцип о недопустимости совмещения одним органом полномочий по государственному контролю и подтверждению соответствия содержится в законе о техническом регулировании, что полностью соответствует принципам международных стандартов ISO, таких как беспристрастность, объективность, недискриминация, недопущение конфликта интересов.

Наиболее очевидные конфликты интересов возникают, например, когда орган по аккредитации аффилирован с испытательными лабораториями или органом по сертификации или инспекционным органом, которые подлежат аккредитации. По этой причине лаборатории, устанавливающие национальные стандарты измерений, так и лаборатории, предоставляющие результаты испытаний для услуг посертификации продукции, должны быть очень тщательно отделены от органа по аккредитации.

В Узбекистане национальный орган по аккредитации в лице государственного учреждения «Центр по аккредитации» входит в структуру Агентства по техническому регулированию, в которое также входит «Узтест» (в состав которого входят органы по сертификации), Инспекция в области технического регулирования, а также функции органа по стандартизации и метрологии входят в структуру Агентства по техническому регулированию.

Совмещение всех этих функций (особенно функций по аккредитации, сертификации и инспекции) в одном государственном органе скорее является примером плохой регуляторной практики и противоречит принципам закона о техническом регулировании. К примерам плохой регуляторной практики также относится недавнее изменение в законодательство, предусматривающее распределение 50% всех финансовых штрафов, которые будут взимать инспектора Инспекции Агентства по техническому регулированию с предприятий за нарушения требований нормативных документов на выплату стимулирующих выплат сотрудникам инспекции. Такая зависимость стимулирующих выплат сотрудникам инспекции от взимания штрафов с бизнеса за нарушения будет мотивировать инспекторов не предотвращать нарушения, а налагать дополнительные санкции даже за незначительные нарушения, которые могли бы быть предотвращены корректирующими мерами.

Подобные методы не будут обеспечивают уровень безопасности, и точно не будут способствовать повышению доверия к инспекционной службе и по своей природе коррупциогенны.

Рыночный надзор за операторами рынка является очень важным и эффективным механизмом. Однако рыночный надзор в сочетании с сертификацией конечной продукции, отсутствием главной ответственности операторов рынка за безопасность продукции и наличием конфликта интересов в функциях надзорных органов, работавших не наоснове рисков, — такой надзор стал восприниматься как потенциально коррупционный механизм, обременяющий предпринимателей. В связи с этим даже был введён мораторий на проверки без разрешения бизнес-омбудсмана.

Чтобы рыночный надзор не воспринимался как «карательный» и»коррумпированный» механизм, а стал по-настоящему эффективным, нужно как минимум несколько факторов. Прежде всего, надзор не должен стать очередной «сертификацией» под другим названием. Инспекционная служба должна быть независимой и финансово, и структурно от органов по сертификации, от операторов рынка и должна финансироваться из бюджета (а не за счёт количества штрафов). Инспекционные методы, руководства и правила должны быть риск-ориентированными. Инспектора должны быть соответствующим образом обучены, нужны детальные стандартные процедуры, корректирующие меры и руководства для инспекторов. Безусловно, ограничения на проверки, запреты на контрольные закупки следует отменить, так как без них невозможно будет осуществлять необходимый надзор. Необходимо принять требования по маркировке продукции (пищевой и непищевой), которые должны стать эффективным инструментом в рыночном надзоре. Нужно тесное сотрудничество с потребителями, операторами рынка и средствами массовой информации.

Новый закон о пищевой безопасности

Благодаря перезагрузке процесса вступления в ВТО, в течение последнего года идёт активная работа со стороны СЭС по подготовке новой редакции закона о пищевой безопасности. Проект закона содержит все новые принципы согласно Кодекс Алиментариус и Соглашения ВТО по СФС мерам. Проект закона содержит новые механизмы регулирования от «поля до стола» по всей пищевой цепочке, включая переход от сертификации конечной продукции к внедрению системы регистрации пищевых операторов на основе категоризации рисков, риск-ориентированное инспектирование, соблюдение надлежащих гигиенических и производственных практик на основе принципов ХАССП.

Законопроект вводит новый вид срока годности- «best by», который позволит реализовывать и употреблять продукт после указанной даты и станет одним из инструментов для предотвращения пищевых потерь. Документ возлагает главную ответственность за безопасность продукции на операторов пищевой промышленности, что будет способствовать соблюдению надлежащих гигиенических и производственных практик операторами рынка, стимулировать операторов проверять себя, проверять друг друга и инвестировать в качество.

Ответственность за безопасность продукции со стороны операторов рынка — это гораздо более широкое понимание ответственности, чем ответственность за «соответствие требованиям нормативного документа», как это предусмотрено настоящим законом и актами законодательства. Операторы рынка по всей пищевой цепочке несут в той или ной степени, ответственность за безопасность, вне зависимости от наличия каких-либо нормативных документов на критерии безопасности.

Все эти изменения в совокупности помогут в производстве более конкурентоспособной продукции и дальнейшему экспорту.

Законопроект достаточно современен, но ещё есть вопросы, которые остаются открытыми. Всё ещё не введено определение «пищевого оператора». Это непросто формальность, чёткое определение необходимо для принципиального принятия новой дисциплины, которая требует отдельного обучения, набора квалификаций и риск ориентированного подхода инспектирования. Важно также включить в область регулирования корм для животных, как одно из ключевых звеньев в пищевой цепочке.

Проект закона предусматривает несколько уполномоченных органов по различным аспектам контроля пищевой безопасности, таких как СЭС, Ветеринарный комитет и Агентство по карантину и защите растений. Но из законопроекта неочевидно, каков будет механизм обеспечения координации между данными органами.

Какое ведомство должно стать уполномоченным органом по пищевой безопасности?

Существует давний спор между ветеринарами и санитарами о том, какое ведомство должно отвечать за пищевую безопасность. Ветеринары утверждают, что это они должны отвечать за контроль пищевой безопасности, поскольку многие инфекции связаны с сырьём животного происхождения (мясо, птица, молоко, яйца), а санитары утверждают, что так как речь идёт о здоровье людей, то пищевая безопасность должна контролироваться органом по охране общественного здоровья.

Следует отметить, что за последние десятилетия этот спор приутих из-за роста международной торговли пищевой продукцией и переосмысления системы управления рисками пищевой безопасности как единой концепции «от поля до стола».

В результате во всем мире произошли огромные изменения в системе управления рисками безопасности пищевых продуктов. Например, в США в 2011 был принят Закон о модернизации системы пищевой безопасности (Food Safety Modernization Act), который предусматривает единую систему управления рисками и гораздо больший фокус наохране общественного здоровья путём укрепления системы пищевой безопасности и мерах по предотвращению заболеваний, связанных с пищевыми рисками. Закон предусматривает беспрецедентные полномочия Агентства по пищевой безопасности США (Food and Drugs Administration) по управлению рисками всей пищевой цепочки. ВЕС действует Агентство по пищевой безопасности (EFSA), которое устанавливает критерии пищевой безопасности по всей пищевой цепочке в странах участницах.

Изменения также происходят в странах СНГ.Единые агентства по пищевой безопасности создали в Азербайджане, Молдове, прежде всего, благодаря политической воле высшего руководства стран, без которой, конечно же, ни одно ведомство добровольно не уступило бы свои полномочия.

Существующая структура управления пищевой безопасности в Узбекистане фрагментирована между несколькими ведомствами — СЭС, Ветеринарный комитет и Агентство по защите растений при Минсельхозе. Агентство «Узстандарт», несмотря на принятый недавно закон о техническом регулировании, исключающий СФС меры из сферы применения технических регламентов, до сих пор сохраняет свои полномочия по разработке и пересмотру технических регламентов в отношении пищевой продукции, что противоречит как закону о техническом регулировании, так и Соглашениям ВТО по техническим мерам в торговле (статья 1.5) и Соглашению по применению СФС мер (статья 1.4).

Как уже отмечалось выше, вся система управления и контроля пищевой безопасностью в Узбекистане заключается в выдаче различных сертификатов для конечной продукции до выпуска на рынок, что является безнадёжно устаревшим подходом, не обеспечивающим безопасность продукции и противоречащим международным стандартам. С такой системой управления и контроля безопасностью пищевой продукции невозможно будет расширять экспорт и обеспечивать надлежащий уровень защиты здоровья населения. Что не менее важно, с такой системой управления, операторы рынка (производители, продавцы и импортёры) не ощутят полную ответственность за выпуск безопасной продукции на рынок.

Структура и функции Минздрава и СЭС как его подразделения включают широкий диапазон функций по санитарно-эпидемиологическому контролю и надзору. Минздрав разрабатывает документы в категории «санитарные правила и нормы» (СанПиН). В настоящее время зарегистрировано примерно 210 СанПиН. Из них только 28 СанПиН касаются вопросов санитарии и гигиены пищевой продукции и производства сырья (даже меньше, так как, например, такие области как органическое производство или ГМО не относятся к вопросам пищевой безопасности). Большинство санитарных норм и правил относятся к таким сферам как гигиена труда, коммунальная гигиена и др., т. е. те требования, которые в международной практике относятся к надлежащим отраслевым практикам. Если какие-то технические регламенты на пищевую продукцию дублируют санитарные нормы и правила на ту же продукцию, то также какие-то из санитарных правил и норм в отношении непищевой продукции (например, табак, текстиль, мебель и т. д.) дублируют технические регламенты.

Поэтому действующие «санитарные врачи» (их сегодня в структуре СЭС более 2000) не являются «пищевыми инспекторами» в современном понимании «food inspector». Квалификационные требования в отношении санитарных врачей и технических сотрудников санитарно-гигиенических лабораторий заметно отличаются от квалификационных требований пищевых инспекторов и/или пищевых микробиологов и химиков в современной дисциплине по управлению пищевой безопасностью. Для инспектирования пищевых предприятий по всей пищевой цепочке на соблюдение ХАССП, гигиенических и производственных практик необходима специальная квалификация пищевого инспектора.

Ситуация осложняется присутствием несвойственных для СФС ведомств функций в их деятельности. Основные функции и полномочия СФС ведомств должны исходить из требований международных стандартов.

Например, функции национального органа по карантину и защите растений определены в статье IV Международной конвенции по защите растений. В целях недопущения конфликта интересов рекомендуется, чтобы ответственность за исполнение законодательства о регистрации пестицидов была возложена на орган, независимый от ведомства, занимающегося предоставлением консультаций и услуг по химической обработке/фумигации фермерам, пользователям пестицидов и удобрений. Недавно Агентству по карантину и защите растений также прибавили функции по контролю за установлением «минимальных экспортных цен на экспорт фруктов и овощей с 1 мая 2024 года».

Такие функции не входят в круг полномочий национального органа по защите растений согласно Международной конвенции по защите растений.

Ключевые полномочия и функции регулирующего органа в области ветеринарного контроля, по которым оценивается качество ветеринарной службы, предусмотрено в главе 3.1 части 1 Кодекса наземных животных.

Статья 3.1.2 кодекса определяет основные принципы качества ветеринарной службы, к которым, среди прочего, относится принципы компетентности, неподкупности и независимости от любых политических, коммерческих и других давлений и интересов.

К основной функции ветеринарной службы относится защита здоровья и благополучия животных. Кроме болезней животных, ветеринарная служба также должна вести борьбу с зоонозными заболеваниями (инфекции, бактерии, вирусы или паразиты, передающиеся людям от животных при прямом контакте или через пищу, воду или окружающую среду; например, бруцеллёз, сибирская язва, лептоспироз, чума, дизентерия, птичий грипп и т. д.).

Следует отметить, что оба ведомства, Агентство по карантину и защите растений и Ветеринарный комитет находятся в подчинении Министерства сельского хозяйства, что довольно типичная и логичная структура во многих странах. Ситуация лишь осложняется тем, что наш Минсельхоз напрямую вовлечён по своим функциям в процесс размещения сельхозкультур (особенно хлопка и пшеницы), и поэтому возникает конфликт интересов, поскольку Минсельхоз может оказывать давление на принятие решений по регистрации активных химических веществ, которое происходит, прежде всего, в интересах «размещаемых культур».

Министерство также часто выполняет функции по регулированию субсидирования сельхозоператоров, включая субсидии на покрытие части расходов за удобрениями или пестицидами. В результате Минсельхоз оказывается несовсем внезависимой роли вотношении обращения пестицидов иудобрений.

В случае с Ветеринарным комитетом конфликт интересов ещё более усиливается тем, что развитие животноводства также включено в полномочия ветеринарного ведомства, что нарушает принцип «независимости от коммерческих и политических интересов». Регулирующий государственный орган не должен быть вовлечён в производственные процессы в роли оператора рынка.

Выполнение несвойственных для СФС ведомств функций будет негативно отражаться на выполнении этими органами своих первостепенных функций согласно международным стандартам, что может привести к ухудшению фитосанитарной, ветеринарной и санитарной безопасности в стране, что, в свою очередь, не способствует развитию экспорта.

Из всего вышеописанного можно сделать следующие выводы. На сегодняшний день ни одно из действующих ведомств, выдающих сертификаты на пищевую продукцию, по объективным причинам (их функциональным задачам и действующим нормативным документам) некомпетентно выполнять функции органа по управлению пищевой безопасностью по современным, риск-ориентированным принципам.

Если оставить фрагментацию ведомств в том виде, в котором предлагается в проекте закона о пищевой безопасности, возникает сразу ряд вопросов. Откажутся ли ведомства от сертификации конечной продукции (не относится к фитосанитарному сертификату), будут ли координировать между собой свои действия, чтобы избежать дублирования? Как будут обучать своих инспекторов (которые на сегодняшний день не являются пищевыми инспекторами в понимании международных стандартов), будет ли регистрация пищевых объектов разделена между агентствами? Будут ли каждый в отдельности внедрять инспектирование на соблюдение GMP, GHP, XAССП? Будет ли единая референсная лаборатория по пищевой безопасности или каждое ведомство сохранит свою лабораторию в целях сертификации? Если не будут решены эти вопросы, есть риск того, что закон даже после принятия не заработает.

В целях создания системы эффективного управления рисками пищевой безопасности вс тране в контексте сложившихся обстоятельств рекомендуется создать единое агентство по пищевой безопасности при правительстве или Администрации президента при условии разработки подробного плана перехода к новым правилам. Те функции и ресурсы, которые сейчас поделены между ведомствами в отношении пищевой безопасности, можно будет передать новому ведомству.

Одновременно нужно внедрить новый курс/дисциплину в соответствующих вузах по пищевой науке/гигиене по методике ФАО и начать обучение тренеров по ХАССП, чтобы они могли систематических обучать пищевых инспекторов, а также оказывать услуги для операторов рынка.

Первоначально инспекторов можно набрать из действующих ведомств (СЭС, Веткомитет, «Узстандарт», Агентство по защите растений) путём аттестации на базовый уровень знаний по пищевой безопасности и уже потом начать их обучать по новой методике. Если пищевые инспектора будут обучаться по риск-ориентированным методам инспектирования, то отпадёт необходимость в их большом количестве.

Референсная лаборатория по пищевой безопасности также может быть в структуре нового агентства. При рациональной оптимизации всех лабораторий ик ак только основной функцией лабораторий перестанет быть тестирование конечной продукции для выдачи сертификатов, сократятся расходы на содержание большого количества ненужных лабораторий.

Высвобожденные средства можно будет перенаправить на внедрение нового учебного курса по пищевой науке в институтах, обучение инспекторов, необходимое оснащение инспекторов (экспресс-комплекты для инспектирования), поддержание референсной лаборатории и выстраивание обратной связи с пищевой промышленностью и многое другое, что необходимо для эффективной системы контроля пищевой безопасности. Для всех этих процессов необходима техническая поддержка со стороны международных организаций, специализирующихся вэтих дисциплинах.

Лаборатории и аккредитация

Как уже отмечалось выше, плодоовощная продукция подлежит регулированию сразу в рамках двух дисциплин — фитосанитарии и пищевой безопасности. Лабораторий по диагностике растений не бывает много. Обычно достаточно всего одной государственной лаборатории, которая исследует растения и растительную продукцию на предмет карантинных вредных организмов. Понятно, что лаборатория по диагностике растений не может быть также лабораторией по тестированию пищевых продуктов, т. к. это совершенно разные дисциплины, квалификации и области аккредитации.

В отношении пищевых лабораторий ситуация отличается. Поскольку, согласно международным стандартам, главная ответственность за безопасность пищевой продукции лежит на пищевой промышленности, в странах с современной системой пищевой безопасности частный сектор постоянно проверяет себя и друг друга, и соответственно есть запрос на услуги частных пищевых лабораторий.

За последние годы в рамках различных грантов и международных кредитов Узбекистану было предоставлено много современного оборудования, но оно часто простаивает ввиду отсутствия обученных кадров, нехватки реагентов, отсутствия необходимой области аккредитации и самое главное, совершенно других целей деятельности лабораторий, которые всё ещё сконцентрированы на тестирование конечной продукции с целью выдачи сертификатов.

Таким образом, огромное количество ведомственных лабораторий, включая их областные и районные подразделения, занимаются, по сути, совершенно бесполезной деятельностью, никому не нужному тестированию по устаревшим нормативным показателям. Кроме этого, сертификация на многие годы ограничила развитие рынка частных пищевых лабораторий, т. к. нет стимула для частного сектора заниматься самопроверкой, когда можно просто купить сертификат.

Но ситуация можно быстро измениться, если будет отменено требование по обязательному тестированию в целях сертификации, будет расти спрос на экспорт и будет расти спрос на здоровье.

Для тестирования безопасности пищевых продуктов в Узбекистане будет достаточно одной центральной лаборатории с основными дисциплинами (пищевая химия, микробиология, микотоксины, остатки пестицидов, тяжёлые металлы и ветеринарные препараты) и несколько региональных лабораторий для микробиологических и паразитологических исследований в областях, где есть животноводство, а также для обеспечения гигиены растений. Тестирование продукции, предназначенной на экспорт (по запросу экспортёров), на соответствие требованиям импортирующих стран также может стать востребованным направлением для регулярного тестирования.

Следует понимать, что лаборатория может успешно работать только при наличии достаточного спроса для проведения тестирования нескольких сотен образцов в месяц. Лаборатории должны быть ориентированы на спрос и качество.

Когда у нас говорят о необходимости «референсной» лаборатории, не всегда понимают, что это означает. Чтобы функционировать в качестве полноценной референсной лаборатории, она должна быть аккредитована не только на международный стандарт ISO 17025:2017, нотакже по стандарту ISO 17043 (компетенция провайдеров схем по проверке квалификации сотрудников лаборатории). Здесь важно отметить, что референсные лаборатории не должны быть коммерческими. Государство должно будет финансировать бесперебойную поставку необходимых реагентов, содержание оборудование, оплату квалификационных тестов для сотрудников (proficiency tests) ивсех необходимых расходов, связанных с поддержанием аккредитации.

Первым шагом должен стать отказ от тестирования в целях сертификации. Второй шаг- определение приоритетов тестирования, на которые будет спрос. В этих целях проводятся специальные исследования в рамках ВОЗ с участием компетентных международных экспертов. Когда будут понятны приоритеты, следующим шагом будет определение области аккредитации. Далее- программа обучения кадров и другое.

В Азербайджане было 30 пищевых лабораторий, разбросанных по стране при нескольких государственных органах. В результате оценки и оптимизации была создана одна центральная лаборатория по 6 пищевым дисциплинам, таким как пищевая химия, микробиология, микотоксины, остатки пестицидов, тяжёлые металлы и ветеринарные препараты. Лаборатория была аккредитована, и специалисты регулярно обучаются в рамках аккредитации.

Доверие к результатам такой лаборатории повышается при международной аккредитации. Однако есть ошибочно мнение о том, что главным в лаборатории является наличие современного оборудования. Это совсем не так. Главным фактором в аккредитации лабораторий сегодня является компетенция персонала, а не только наличие оборудования.

Недостаточно однажды пройти аккредитацию. Нужно ещё и удержать эту аккредитацию, регулярно подтверждая свою компетенцию проходя регулярные инспекции и со временем, возможно, даже расширяя область аккредитации. А для этого нужно, чтобы лаборатория работала, то есть проводила тесты регулярно на те анализы, которые входят в область аккредитации.

Не секрет, что многие лаборатории, пройдя один раз аккредитацию, проваливают следующую же инспекцию, т. к. удерживать необходимый уровень компетенции и проведения стандартных операционных процедур уже не могут, потому что реальная деятельность лаборатории расходится с областью аккредитации. Главной «библией» любой лаборатории должно быть Руководство по качеству (quality manual), который должен быть составлен согласно стандарту ISO 17025:2017 и содержать информацию, не только утверждающую о том, что «лаборатория выполняет все по правилам», а должна содержать конкретные процедуры того, КАК лаборатория применяет те или иные методы испытаний.

Аккредитация является полезным инструментом для лабораторий проверять самих себя регулярно. В процессе прохождения аккредитации очень важно также обучение со стороны компетентных международных консультантов по пищевым лабораториям, которые помогут составить такое Руководство по качеству и одновременно проводить обучение по каждой стандартной операционной процедуре.

Национальным органом по аккредитации в Узбекистане является Центр по аккредитации при Агентстве по техническому регулированию. Доверие к его деятельности зависит от степени его участия в международном сотрудничестве по аккредитации лабораторий и международном форуме по аккредитации (ILAC/IAF). Узбекистан стал членом ILAC/IAF достаточно недавно, в сентябре 2022 года. Членство в ILAC означает, что национальный орган по аккредитации признаёт и работает в соответствии с стандартом ISO/IEC 17011:2017.

Соглашения по многостороннему признанию аккредитаций между странами (MLA), осуществляются в ILAC через 6 региональных сотрудничеств по аккредитации.

Узбекистан недавно был принят во дну из 6 региональных организаций по аккредитации- АРАС (Азиатско-Тихоокеанское сотрудничество по аккредитации). APAC является региональным объединением по аккредитации для Азиатско-Тихоокеанского региона и признано Международным форумом по аккредитации (IAF) и Международным сотрудничеством по аккредитации лабораторий (ILAC). В АРАС входит 33 страны (61 член).

Области аккредитации национального органа по аккредитации Узбекистан в рамках APAC пока ограничены следующими: калибровка лабораторий и тестирование (ISO/IEC 17025), сертификация продукции (ISO/IEC 17065) и сертификация систем управления качеством по нескольким направлениям (ISO/IEC 17021−1).

Одним из 6 региональных организаций по аккредитации в рамкаx ILAC также является Европейское сотрудничество по аккредитации (EA), которое официально назначено комиссией ЕС в Регламенте (ЕС) No.765/2008, куда входят 49 членов.

То, что Узбекистан не член ЕА, конечно не означает, что Узбекистан не может экспортировать в страны ЕС. Существует заблуждение, что непременно нужно заключать соглашения о взаимном признания результатов тестирования с лабораториями стран ЕС или других регионов. Взаимное признание достигается многими годами сотрудничества, взаимной торговли и ростом доверия.

Расширение области аккредитации национального органа по аккредитации международным IlAC/IAF повышает доверие к системе национальной аккредитации. То есть национальный орган по аккредитации может стать катализатором в развитии, модернизации и повышения компетентности местных лабораторий, что, безусловно, будет способствовать повышению доверия к достоверности результатов, а со временем даст возможность по заключению соглашений по взаимному признанию с лабораториями других стран.

Для этого важна независимость и беспристрастность национального органа по аккредитации. Эти принципы уже закреплены в новом законе о техническом регулировании и законе об аккредитации, но они пока в достаточной степени не выполняются.

Выводы

Внедрение международных стандартов требует последовательного и согласованного подхода в осуществлении законодательных и институциональных реформ. Безусловно, есть те, которые искренне не понимают рыночную экономику и современные подходы, есть также узковедомственные интересы и интересы бенефициаров статуса-кво, которые упорно сопротивляются изменениям правил игры на рынке.

Это вполне предсказуемые процессы, через которые прошли многие развивающиеся страны и страны с бывшей плановой экономикой. Чтобы преодолеть сопротивление и достичь намеченных целей, нужна сильная политическая воля в осуществлении необходимы реформ.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.

Это первая часть статьи Умиды Хакназар. Вторая часть будет опубликована в скором времени. С другими материалами автора можно познакомиться по ссылкам ниже.