Центральная Азия имеет возможность диверсифицировать китайско-российское влияние с помощью США

Влияние России и Китая в регионе никогда не исчезнет. Но сейчас у США появилась редкая и ценная возможность. Центральная Азия редко является главным приоритетом внешней политики американцев. После распада Советского Союза Соединенные Штаты были одной из первых стран, признавших пять новых независимых государств – Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан. Однако на протяжении большей части постсоветского периода независимости, Центральная Азия в основном служила стартовой площадкой для участия США в Афганистане, и не более того. Но после нала войны на Украине, Вашингтон отдал большой приоритет сближению с центральноазиатскими республиками.

После вывода войск США из Афганистана общее восприятие Соединенных Штатов в Центральной Азии сложилось так, что это временная и оппортунистическая иностранная держава. Опросы общественного мнения среди местного населения в регионе по отношению к России, Китаю и США в 2017-2019 годах были неблагоприятны для США. По 100-балльной шкале, где 100 означает «очень благоприятно», среднее мнение о США в Казахстане, Кыргызстане и Таджикистане было на уровне 50, а в Туркменистане — 76. Во всех странах общественное мнение о США отставало от России и Китая. Эти данные, в частности, были собраны до полномасштабного вторжения России на Украину в 2022 году. Однако уменьшение поддержки России не обязательно приводит к увеличению поддержки Соединенных Штатов.

Ухудшение отношений Центральной Азии с Россией и растущий скептицизм в отношении китайского влияния создали для США окно возможностей для укрепления своего имиджа за счет увеличения долгосрочных инвестиций в регион. Поскольку США вряд ли превзойдут по расходам Китай или даже Россию, их подход должен быть продуманным и целенаправленным в тех областях, где они могут увидеть наибольшую отдачу от инвестиций.
С 1990-х годов государства Центральной Азии неоднократно были свидетелями вторжения России в бывшие советские республики и поддержки сепаратистских движений. Но после начала войны на Украине влияние России на территории бывшего Советского Союза начало ослабевать.

Казахстан, похоже, больше всех готов отойти от России. Президент Касым-Жомарт Токаев, несмотря на просьбы о помощи к ОДКБ во время январских протестов 2022 года, неоднократно открыто бросал вызов президенту России Владимиру Путину с тех пор, как Россия вторглась на Украину. Токаев настаивает на том, чтобы две страны по-прежнему поддерживают хорошие отношения, но дал ясно понять, что его страна не будет обходить западные санкции, чтобы помочь России.
На Петербургском международном экономическом форуме в июне 2022 года Токаев заявил, что Казахстан не признает «квазигосударственные» образования, такие как так называемые Донецкая и Луганская народные республики на Украине, а также Абхазию и Южную Осетию в Грузии, поскольку по тем же причинам он не признает Тайвань или Косово. На том же форуме Токаев также отказался принять российский орден Александра Невского, заявив, что не примет таких почестей, пока находится на своем посту. Год спустя, в июне 2023 года, Токаев заявил Путину, что недолговечный мятеж группы «Вагнера» был «внутренним делом России».

Россия сохраняет влияние среди глав государств и политической элиты Центральной Азии, многие из которых являются пережитками советской эпохи. Но эти стареющие политики и их связи с Россией постепенно угасают. Более половины населения региона моложе 30 лет. Родившиеся после распада СССР, они имеют гораздо более слабые политические и культурные связи с Россией. Общественные опросы также показывают, что Россия теряет свое влияние. Многие респонденты выразили обеспокоенность по поводу последствий войны на Украине для их стран, особенно в соответствующих секторах экономики. Активные американские экономические и культурные инвестиции в следующие поколения жителей Центральной Азии могут принести положительные результаты в сближении с США и дальнейшему развитию демократии на десятилетия вперед.
Россия ранее поддерживала сепаратистские движения в бывших советских республиках Молдове, Грузии и Украине, поэтому возможность участия России в сепаратистских движениях в Центральной Азии никогда не исключается. Хотя это не всегда так, Москва использует этот инструмент для наказания бывших советских республик за уход с орбиты Москвы. Если бы центральноазиатские государства сблизились с Китаем или США или просто дистанцировались от России, раздувание огня ранее существовавших сепаратистских движений могло бы стать возможным ответным действием со стороны Москвы.

За последние 30 лет Таджикистан часто подавлял то, что он считал повстанческой деятельностью в Горном Бадахшане: в прошлом году правительственные силы убили десятки протестующих и арестовали многих других. В Узбекистане крупнейшее политическое насилие со времен Андижанской резни 2005 года произошло в прошлом году в Автономной Республике Каракалпакстан, где правительственные чиновники сообщили о 21 погибшем и почти 250 раненых. Хотя в 21 веке в Казахстане не было каких-либо заметных сепаратистских движений, этнические русские составляют примерно 15 процентов от общей численности населения Казахстана. Напряженность в автономных регионах этих стран и среди их этнических меньшинств может быть подогрета Россией. Однако более глубокие инвестиции США в Центральную Азию могут сдержать любое потенциальное поощрения подрывных сепаратистских движений.

Однако Россия не единственная страна, которая стремится удержать Центральную Азию под своим контролем. За последнее десятилетие Китай вложил значительное количество времени и ресурсов в Центральную Азию. Правительства стран региона в целом приветствовали увеличение китайских инвестиций в рамках инициативы «Один пояс и один путь» (ОПОП), но общественное мнение говорит об обратном. Скептицизм в отношении Китая преобладал в странах Центральной Азии на протяжении веков, в последнее время отчасти из-за пропаганды советской эпохи, которая усилила китаефобию после китайско-советского раскола в начале 1960-х годов. В последние годы опрос, проводимый «Центральноазиатским барометром» два раза в год в Казахстане, Кыргызстане и Узбекистане, указывает на тенденцию к снижению общественного мнения по отношению к Китаю.
Но даже если страны Центральной Азии не решаются вести дела с Китаем, вывод войск США из Афганистана и вторжение России на Украину оставили им ограниченные другие возможности. Однако сделки с Китаем не лишены недостатков. Низкий уровень регулирования и надзора позволил (ОПОП) распространить то, что можно назвать «клановым капитализмом» по всей Центральной Азии. Эти строительные проекты позволили местным и региональным элитам усилить свою власть. Один бывший кыргызский сотрудник золотодобывающей компании сказал, что «устроиться на работу можно только с помощью взятки или через родственников». Похоже, что инвестиции китайского правительства, особенно через ОПОП, только усилили существующую локальную коррупцию в Центральной Азии.

Помимо экономических интересов, интерес Китая к Центральной Азии проистекает из проблем безопасности, связанных с его Синьцзян-Уйгурским автономным районом. Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан граничат с регионом Синьцзян, а этнические выходцы из Центральной Азии, проживающие в Синьцзяне, подвергаются пристальному вниманию со стороны китайской службы безопасности. Сообщается, что в 2017 году сотни этнических кыргызстанцев, проживающих в Синьцзяне, были отправлены в так называемые центры перевоспитания. По данным дополнительных отчетов, по состоянию на прошлый год по меньшей мере 10 000 этнических кыргызстанцев были задержаны и помещены в эти центры перевоспитания. Та же история и с этническими казахами, в том числе жителями Казахстана, содержащимися в этих лагерях. Бывшие задержанные рассказали о многомесячном заключении, которое, по их словам, включало пытки и получение неизвестных инъекций. Эти события способствовали росту недовольства Китаем среди казахстанцев и кыргызстанцев, как и среди других народов Центральной Азии.
Чтобы эффективно восстановить свою репутацию в Центральной Азии, США ищут подход, адаптированный к региону и каждой стране отдельно. Есть несколько путей реализации: экономические инвестиции, участие частного сектора, программы языкового погружения и миссии по борьбе с терроризмом — все это жизнеспособные варианты, которые США рассматривают как отдельно друг от друга, так и в комплексе.

Возобновление экономических инвестиций США в Центральную Азию давно назрело. Ранее в этом году госсекретарь США Энтони Блинкен посетил Казахстан и Узбекистан, что стало первым личным визитом действующего госсекретаря США за более чем три года. Находясь там, он встретился с представителями всех пяти стран Центральной Азии и подчеркнул приверженность США суверенитету и территориальной целостности этих стран. Кроме того, Блинкен объявил, что администрация Байдена добавит 20 миллионов долларов в финансирование Инициативы экономической устойчивости в Центральной Азии (ERICEN), в результате чего общий объем финансирования достигнет 50 миллионов долларов с момента ее запуска в сентябре 2022 года. ERICEN имеет три основных направления: расширение торговых маршрутов, поддержка частного сектора и инвестирование в людей посредством обучения и образования.

До сих пор усилия ERICEN встречались неоднозначными отзывами. Некоторые высоко оценили его ограниченный, но значимый масштаб, отметив, что США могут внести «сравнительные преимущества с точки зрения международных стандартов, которые приносят большую долгосрочную выгоду обеим сторонам». Другие были более критичны, утверждая, что финансирование «незначительно по сравнению с тем, что вносят другие державы». Действительно, денежные вливания Америки меркнет по сравнению с китайскими инвестициями. В мае 2023 года Китай объявил об инвестициях в Центральную Азию в размере 4 миллиардов долларов, и, похоже, что уровень китайских инвестиций и интерес к региону будут только расти.
Но США ограничиваются выделением средств из казны федерального правительства. Частный сектор также инвестирует в Центральную Азию. Госдепартамент США сообщает, что частный сектор инвестировал более 31 миллиарда долларов в коммерческие предприятия по всему региону. Инвестиции частного сектора США также могут помочь стимулировать экспорт энергоносителей из Центральной Азии, особенно в свете того, что Европа отказывается от российских источников. Это может увеличить прибыли и создать рабочие места, потенциально углубляя трехсторонние отношения между Соединенными Штатами, Европейским Союзом и Центральной Азией. Инвестиции частных лиц из США также могут помочь обеспечить энергетическую безопасность Центральной Азии, особенно за счет развития инфраструктуры возобновляемых источников энергии. Если страны Центральной Азии смогут использовать возобновляемые источники энергии для удовлетворения своих энергетических потребностей, их излишки можно будет экспортировать и в другие места.

США также укрепляют свои позиции в Центральной Азии с помощью программ погружения в английский язык. Неправительственные организации, такие как Американские советы по международному образованию, уже выступили с предложением, объявив об инициативе «C5+ONE» — программе изучения английского языка, которая «привлечет сотрудников начального и среднего звена в правительстве, гражданском обществе и частном секторе», чтобы улучшить свободное владение английским языком во всех пяти странах Центральной Азии. Подобные программы могут стать входом в мировую экономику для жителей Центральной Азии, что особенно важно, учитывая прогнозы оттока мигрантов из России.
Еще одним направлением, где США оказывают большую помощь, в отличие от России и Китая. В тоже время, развертывание большого количества военного контингента вызовет недовольство у Москвы и Пекина. Поэтому, Америка поставляет военную и технологическую гуманитарную помощь при содействии правительственной программы «USAID». Программа государственного партнерства способствовала развитию отношений между подразделениями Национальной гвардии и странами Центральной Азии. С 2002 года Национальная гвардия Вирджинии сотрудничает с Таджикистаном. С 1990-х годов Национальная гвардия Аризоны и Монтаны сотрудничает с Казахстаном и Кыргызстаном соответственно. Национальная гвардия Миссисипи и Узбекистан сотрудничают с 2012 года. А до 2011 года Национальная гвардия Невады сотрудничала с Туркменистаном. Кроме того, с 2002 года американские войска провели несколько учений под названием «Степной орел» — многонационального учебного мероприятия, в котором исторически объединялись американские, британские, казахстанские, кыргызстанские, узбекистанские и таджикские войска.

Опираясь на такую военную поддержку, Соединенные Штаты могли бы перемещать подразделения по всему региону для поддержки усилий в борьбе с терроризмом и внести свой вклад в то, что президент Джо Байден назвал «за горизонтом» возможностей — способность США наносить удары по террористическим группировкам без присутствия большого количества войск. 3-я бригада содействия силам безопасности армии США (SFAB) уже готова оказать помощь, а ее установленной зоной ответственности является ЦЕНТКОМ (Центральное командование Вооруженных сил США). Миссия SFAB описывается как «консультирование, поддержка, поддержание связи и оценка операций с союзными и партнерскими странами», что подразумевает минимальное участие войск США. Использование 3-го SFAB для поддержки контртеррористических операций в регионе может быть вариантом с меньшим риском, который позволит США поддерживать военные связи в Центральной Азии, имея при этом меньшую вероятность спровоцировать реакцию Китая или России на постоянное базирование американских войск.
Необходимо понимать, что влияние России и Китая никогда не исчезнет из Центральной Азии из-за их близости и устоявшихся торговых отношений. Это значит, что постсоветские олигархические режимы всегда будут поддерживаться в Центральной Азии. Однако у США сейчас есть возможность стать еще третьей влиятельной силой в регионе, чтобы укреплять демократию в центральноазиатских республиках, выступая противовесом тоталитарным Китаю и России. Так как Америка рассматривает человеческий капитал в качестве приоритета финансовых вложений. Для народов Центральной Азии это потенциальная возможность изменить жизнь в лучшую сторону, перестать уезжать из стран в поисках работы, обеспечить уверенность в защите собственных прав и свобод.