«Освещение судов повышает доверие населения» — судья по уголовным делам

«Газета.uz» освещает судебные процессы, имеющие большое общественное значение. Издание вело прямые эфиры с заседаний по делу о нукусских событиях, делу Док-1 Макс, Бахти Ташкентского, подробно рассказывало о деле Парка Дружбы и следит за ходом процесса над главой компании «Тошшахартрансхизмат» Анваром Джураевым.

Редакция не раз сталкивалась с попыткой судей ограничить свободу журналистской деятельности в зале суда. О правилах участия журналистов в зале суда, причинах запрета на освещение дел и важности гласности корреспондент «Газеты.uz» Дилявер Аблякимов поговорил с судьёй по уголовным делам Чиланзарского района Ташкента Сарваром Мамадиевым.

Смотрите также:

В столице РУз начал работу Форум народной дипломатии ШОС

Сарвар Мамадиев участвовал в качестве спикера на семинаре для студентов факультета журналистики, посвящённом практике освещения судебных процессов в СМИ. Организаторами мероприятия выступили Общественный фонд поддержки и развития масс медиа, Верховный суд Узбекистана, Агентство США по международному развитию (USAID) и филиал ННО East-West Management Institute (США). «Мероприятие проводилось в связи с возросшей потребностью в журналистах, которые могли бы профессионально освещать деятельность судов», — рассказали в Фонде поддержки масс медиа.

— Почему некоторые судебные процессы не разрешается освещать?

— В 19-й статье Уголовно-процессуального кодекса говорится, что все судебные дела рассматриваются в открытом режиме. Существуют исключения, когда рассматриваются дела о половых преступлениях или в деле есть государственная тайна, тогда заседания проходят в закрытом режиме. Также есть некоторые моменты, когда судебный процесс может частично проходить в закрытом формате.

— Можете привести примеры, когда заседание может быть частично закрытым?

Смотрите также:

Президент ознакомился с работой технопарка Inno в Ташкенте

— В закрытый формат открытое заседание может перейти, когда обсуждаются какие-то личные переписки участников процесса в уголовном судебном процессе, когда необходимо обеспечить безопасность свидетелей и других участников дела или в случае участия несовершеннолетних в разбирательстве.

— Кто принимает решение о закрытии судебного процесса?

— Для начала судья спрашивает мнения сторон. Если стороны не хотят, чтобы их дело было доступно общественности, они могут предъявить претензию в суде и высказаться, что по таким-то причинам они не хотят, чтобы общественность знала об этом. Как правило, на заседании присутствует прокурор — судебный представитель обвинения. Председательствующий спрашивает и его.

Даже если участники дела против участия журналистов в зале суда, председательствующий может допустить их, если посчитает нужным, но важно спросить мнения участников перед этим.

— Были ли у вас случаи, когда процесс частично проходил в открытом режиме и частично в закрытом?

— У меня на практике был момент, когда стороны не хотели присутствия масс-медиа. На судебный процесс хотел попасть один блогер, он просил участия в интересах третьих лиц, не участвующих в судебном процессе, но тех, кого касается это разбирательство.

Реклама на Газета.uz

Это было дело по 168-й статье о мошенничестве. Обсуждался вопрос мошенничества, где судились между собой заказчик постройки здания и подрядчик. Третьи лица — люди, которые заплатили за новые квартиры в этом здании, но им не предоставлялись кадастровые документы к выдаче. Кадастр не был основой данного уголовного процесса. Владельцы этих квартир не участвовали в деле.

Как блогер объяснил нам в суде, этих людей интересует дальнейшая судьба здания, а также вопрос выдачи кадастров, которые могут обсуждаться в рамках судебного процесса. Стороны не согласились вести видеосъёмку, но я всё равно дал разрешение этому блогеру присутствовать, когда будет обсуждаться кадастр. Мы не проводили разбирательство по делу в этот момент. Блогер был доволен своей работой. Люди, которые попросили активиста поднять их вопрос, были довольны и действиями блогера, и действиями суда.

— Обсуждает ли судья с журналистом правила публикации материалов?

— Я, например, говорю журналисту: «В каждом суде участвуйте, записывайте на видео происходящее, но выпустить видео можно будет уже после вынесения приговора». До приговора это может служить давлением на суд, чтобы вынести определённое решение.

Если журналист приходит от имени общественности, и общество просит осветить процесс, то это можно понять. Но если журналист приходит в интересах одной из сторон процесса, то это уже влияет на вынесение вердикта судьи.

— Как понять, журналист пришёл, представляя интересы одной из сторон, или нет?

— В судебном процессе этот вопрос задаётся журналисту. Если его основная цель — информирование общественности, то мы можем ему предоставить возможность вести видеосъёмку. В каждом отдельном случае судья самостоятельно принимает решение, разрешить ли публиковать видео из зала суда в прямом эфире или сразу после заседания или не разрешать вовсе.

Если журналист говорит, что он пришёл в интересах одной из сторон и при этом стороны согласны на открытое заседание, то суд также разрешает журналисту присутствовать на суде и производить запись. Но учитывая интересы вторых лиц, мы предупреждаем журналиста, чтобы он до вынесения приговора не публиковал ничего.

— Речь не только про видеоматериалы, но и про тексты?

— C текстовыми материалами никаких проблем нет. Только аудио и видеозаписи производятся с согласия судьи. Если вы заходите на открытый судебный процесс, то вы можете свободно записывать в блокнот, что происходит на заседании.

Но после этого ваши материалы не должны влиять на процесс суда, и вы не должны указывать какое-то мнение по судебному процессу. Вы можете информативно рассказать о процессе.

Если вы будете работать в интересах какого-то лица или будете лоббировать мнение одной из заинтересованных сторон, то это может послужить давлением на суд.

— В чём разница между видеоматериалами и текстовыми материалами? Почему текстовые записи можно публиковать свободно, а фото- и аудиозаписи только с разрешения?

— Мы знаем, что процесс проходит в оживлённом формате. На видео вы можете показать все эмоции и всё, что происходит в суде полностью. Когда вы пишете текст, вы полагаетесь на свой опыт, на свой взгляд. То, что вы понимаете, вы пишете.

Участники дела на видео могут сказать что-то, но в дальнейшем в судебном процессе это может не подтвердиться. Вы же не будете знать заранее, правда это или нет. Эмоции участников дела на видео могут ввести аудиторию в заблуждение.

Если журналисты начинают вести видеосъёмку, мы говорим им, чтобы они присутствовали на всех заседаниях процесса. Сегодня одна сторона может высказаться, и это может показаться правдой. Но на следующий день это высказывание может быть ничтожным, когда всплывут те или иные обстоятельства или показания.

Журналист должен детально и всеобъемлюще посмотреть на процесс, потом уже выпускать материал.

— Есть ли другие причины, по которым видеосъёмка может быть запрещена?

— Свидетели. По правилам во время опроса свидетеля в зале суда другие свидетели удаляются. Это делается для того, чтобы свидетели не слышали версии других и не повторяли их во время своего выступления.

Однако если заседание проходит в прямом эфире или видео публикуются сразу после заседаний, то это может грозить неправильным правосудием.

— Есть очень много примеров, когда видеозапись, которая производилась в судебном процессе, публикуется не после завершения процесса, а ещё во время разбирательств или ведутся прямые эфиры. В каких случаях принимается такое решение?

— Целый судебный процесс может длиться от двух месяцев до шести месяцев. Может ли этот журналист присутствовать на каждом судебном заседании, освещать каждое заседание? Если это общественно значимые или резонансные дела, то об этом в суде заявляют журналисты, редакции, общественные организации и другие. Они подают ходатайство в суде, чтобы этот процесс транслировался в прямом эфире или публиковался после каждого заседания.

Если суд посчитает эти аргументы достаточными, то СМИ и блогерам разрешается производить съёмку или транслировать заседания в прямом эфире. К примеру, во время процесса в Бухарской области по каракалпакскому делу проводилась прямая трансляция каждого заседания (примечание «Газеты.uz» — трансляция велась по инициативе редакции по согласованию с Верховным судом).

— Если заседание открытое и журналист свободно прошёл в зал суда, то должен ли он уведомлять суд о том, что он будет делать материал по судебному процессу?

— Присутствовать он может свободно, но тут вопрос фиксирования происходящего в зале суда. Если до начала судебного процесса журналист заявляет о том, что он журналист и хочет провести здесь видеосъёмку или аудиозапись, или записывать от руки в целях дальнейшей публикации, то в этом случае журналист всю правду говорит в суде — в каких целях он освещать хочет и в чём суть его участия в этом процессе.

После этого мы обсуждаем этот вопрос со сторонами. Если стороны в гражданском или административном суде не хотят, чтобы производилась какая-нибудь запись представителями СМИ, то судья не может ничего сделать, он должен согласиться со сторонами и не разрешить. В уголовном процессе мнения спрашиваются у сторон, но судья может единолично решить, что журналисты могут присутствовать.

— Помимо журналистов на открытом судебном процессе присутствуют и обычные граждане, которые после заседания могут написать пост о суде или высказать своё мнение о ходе судебного процесса в социальных сетях. Считается ли это давлением на суд?

— Если это блогер с большой аудиторией, то он также в ответе за то, что публикует. Неверной формулировкой или высказыванием он может оказать давление на суд. Если обычный человек с небольшим кругом «друзей» или подписчиков в социальных сетях высказывает своё мнение на эту аудиторию, то давления на суд в этом случае не будет и никак эти действия не наказываются.

Стоит отметить, что СМИ и аккаунты с большим количеством подписчиков отвечают не только за свои публикации, но и за комментарии, которые оставляет их аудитория под публикациями. Они должны это фильтровать. Это входит в их обязанности.

Если какое-нибудь лицо обвинило ложно или оскорбило кого-то в комментариях, то отвечать за это будут и те, у кого под постами это сделали. Важно помнить, что свобода человека заканчивается там, где начинается свобода другого. Нужно тщательнее подходить к своим формулировкам и высказываниям.

— У меня в практике был случай, когда суд разрешил производить видеозапись и опубликовать материал после вынесения приговора, но производить отдельно аудиозапись председательствующий представителям СМИ не разрешил. С чем это связано?

— Каждый судья принимает решения лично. Чем он тогда руководствовался, я не знаю, но можно предположить, что аудиозапись судья не одобрил из-за того, что она может использоваться в негативном ключе. Может быть, что в зале суда производился судебный протокол или запись, и судья посчитал, что дополнительная аудиозапись лишняя.

— По делу Парка Дружбы, которое рассматривалось в Ташкентском межрайонном суде по административным делам, судья заявлял журналистам нашей редакции, что публиковать материалы нельзя до вступления решения суда в силу. После официального запроса от нашей редакции выяснилось, что такого запрета нет, и мои коллеги продолжили освещать процесс. Можете предположить, почему изначально суд запретил?

— Так как это административный суд, то, возможно, одна из сторон была против освещения, а возможно, журналист не смог убедить суд, что он присутствует не в интересах одной из сторон. Возможно, в письменном запросе сделать это удалось.

— Похожий случай был у меня при освещении дела Дмитрия Саттарова, которому во время прогулки с собакой незнакомый мужчина сломал позвоночник. На одном из первых заседаний в зале суда, когда председательствующий узнал о присутствии представителей СМИ, он спросил меня, с какой целью пришёл на заседание и в каком формате я планирую выпускать материалы. Тогда я производил записи в блокноте. Судья попросил меня зайти к нему после заседания. В личной беседе он сказал, что освещать процесс нежелательно. Однако его аргументов, на мой взгляд, было недостаточно, ведь я не собирался вмешиваться в судебный процесс. Я присутствовал на каждом заседании по этому делу и писал репортажи. Почему он запретил освещать процесс? И правильно ли, что я после этого разговора продолжил делать материалы по этому делу?

<

p dir=»ltr»>— Странно, что судья вызвал вас на личный разговор. Если судья считает, что этот процесс не подлежит освещению, и он хочет об этом сказать журналисту, то это обсуждается во время заседания в зале суда. Официально об этом судья может заявить в судебном процессе.

Может быть, он подумал, что вы присутствуете в интересах одной из сторон, и поэтому так вам сказал. Если бы он вам в зале суда сказал, что судебный процесс нельзя освещать до вынесения приговора, а вы бы продолжили это делать, то это бы считалось вмешательством в процесс и давлением на суд с вашей стороны. Но в личной беседе это запретом не считается.

— Как вы оцениваете материалы местных СМИ, в которых рассказывается о судебных процессах?

— Я считаю, что нужно на кафедрах журналистики ввести предмет юриспруденции, чтобы молодые кадры готовили к работе с судами ещё в вузе. Важно, чтобы журналисты знали, какие у них права и обязанности. Мы не нотариус и не ЗАГС, когда из здания все выходят довольные.

Самое главное, чтобы была законность, обоснованность и справедливость приговоров. Если журналист берётся информировать население о каком-то судебном деле, он должен понимать такие моменты.

— Готовы ли судьи к работе с журналистами?

— Только пять-шесть лет прошло, как практика освещения судов появилась. Такого раньше не было (примечание «Газеты.uz»: мы освещаем суды дольше этого срока). Сейчас, как говорится, мы вам двери открыли, заходите. Журналисты уже готовы делать материалы, с камерами и микрофонами заходят в залы суда.

Но судьям нужно время, чтобы привыкнуть к этому. Многие судьи — закрытые люди. Им может быть некомфортно и неудобно работать при камерах. Со временем это пройдёт.

— Раньше суды нельзя было освещать?

— Можно было. Статья 19 УПК об открытости судебных разбирательств существует с 1994 года. Но сколько было аккредитованных независимых СМИ и блогеров в Узбекистане до 2016 года? А обществу были ли интересны судебные разбирательства? Это всё начало приходить последние годы после того, как государство стало более открытым.

— Был ли до 1994 года какой-то устный запрет на допуск журналистов?

— Нет, никаких запретов не было. В ведении судебных процессов у судей по уголовным делам нет начальства. Никто не имеет права вмешиваться в нашу работу.

Мы с нашим руководством обсуждаем только административные и трудовые вопросы. Они могут нам что-то советовать и делать замечания, если судьи ведут себя нетактично. Такие случаи были в Ташкенте. Но как вести дело, допускать ли кого-то в зал суда, решить может только сам судья.

— Как вы считаете, нужно ли освещать судебные процессы?

— Я иногда сам приглашаю журналистов на судебные дела. Не всегда мои разбирательства могут быть интересны СМИ и обществу, но если я думаю, что дела могут быть ценны для населения, то зову их. И «Газету.uz» в будущем приглашаю на все свои открытые заседания.

К примеру, если дело о мошенничестве или кибербезопасности, думаю, населению будет полезно знать о нём, чтобы в дальнейшем другие люди не попали на таких же мошенников. Если судебное дело освещается в СМИ, то это также может защитить самого судью от давления извне.

Мне никто не может позвонить и сказать что-то, так как всё дело в свободном доступе у населения. Освещение судебных дел повышает доверие у населения, так как есть открытость в этом. Люди понимают, почему и из-за чего судья вынес то или иное решение.