Русская культура: возможна ли она после Бучи

Фактически, происходит саморазрушение, самоликвидация страны — под бодрый восторг большинства россиян — мол, «Путин всё делает правильно» и «Россия — нация победителей». Обрушение российской экономики очевидно и «лечению» не поддается: даже если отменить все введенные за последние два месяца 8 тысяч санкций, восстановление (при идеальных внешних условиях) продлится не менее 10 лет.

Российскому обществу уже приходится отказываться от привычного уклада жизни — с любимыми напитками, едой, одеждой, красивыми вещами, машинами, смартфонами, иностранными фильмами, широкополосным интернетом, интересными поездками по всему миру, дружеской заинтересованностью к россиянам со стороны иностранцев.

Смотрите также:

Из-за обстрелов армией РФ в Харькове поврежден газовый трубопровод

Вместо этого — смертные проклятия изо всех стран, упоминание «русского военного корабля» и «русофобия», причины которой остаются загадкой для большинства российских телезрителей.

Изменение политической реальности внутри России тоже вряд ли многих обрадует — даже аполитичных и провластных: надо быть большим любителем «исторических путешествий», чтобы вот так вдруг захотеть отправиться из 2022 года в 1952-й, 1937-й, 1918-й или даже в 1565-й (год учреждения опричнины Иваном Грозным).

Смотрите также:

Мигранты из Центральной Азии пропадают без вести в России

Можно, конечно, убеждать собственных телезрителей, что Россия наконец-то становится «по-настоящему суверенной», «сосредотачивается», «разворачивается к себе самой», «наносит решительный удар Западу», выстраивает «Евразию от Лиссабона до Владивостока» — с центром в Москве, очищается от чуждой и враждебной американо-европейской «скверны», ведет «смертный бой» с «украинским нацизмом» — по крайней мере, именно такие слова теперь доминируют в российском информационном пространстве.

Но есть и пока неочевидное последствие для России и россиян. И, возможно, именно оно — самое тяжкое.

Это рикошетный удар по самому ценному, что есть у России: по русской классической культуре.

И речь не только о том, что мировые театры расторгли контракты с оперной певицей Анной Нетребко, дирижером Валерием Гергиевым и сотнями других культурных талантов и даже гениев из России. Речь не только о том, что более 100 международных культурных организаций и союзов исключило Россию или прекратило сотрудничество (в частности, ЮНЕСКО, Каннский фестиваль, Европейская биеннале современного искусства).

Возможна ли русская культура после Бучи?

Речь и не о ныне живущих деятелях русской культуры (особенно артистах), поддержавших войну с Украиной и в один момент превратившихся в «руконеподаваемых бывших». Речь даже не о том, что в некоторых украинских городах убирают памятники Пушкину или малюют на них букву «Z», переименовывают улицы, названные именами русских гениев, декларируют полный отказ от интереса к русской культуре как таковой.

Речь о том, что эта война поставила под вопрос всю классическую русскую культуру как таковую — литературу, живопись, музыку, кино, театр, архитектуру, философию.

Всю «русскую духовность» и «русскую идею». Ту самую, которую знают и изучают во всём мире — на многочисленных университетских кафедрах славистики и русистики. Ту самую, которая про «милость к падшим», про «униженных и оскорбленных», про «слезинку ребенка», про «мировую отзывчивость», про «соборность» и «всеединство», про «непротивление» и «загадочную русскую душу». Ведь забвение или «отмена» любой культуры (cancel culture), даже осуществляемая в рамках «коллективной ответственности» за вопиющее преступление государства, равнозначна стиранию народа из мировой истории.

Пушкин и Достоевский, Чайковский и Левитан, Лев Толстой и Станиславский, Шостакович и Владимир Соловьев (основатель русской религиозной философии), Чехов и Врубель, Ильин и Бердяев, Блок, Есенин, Маяковский, Шолохов, Эйзенштейн, Мельников, Татлин, Щусев, Нестеров, Малевич, Ахматова, Цветаева, Есенин, Эльдар Рязанов, Лариса Шепитько, Андрей и Арсений Тарковские, Николай Рубцов, Высоцкий, Бродский, Марк Захаров, Сергей Бондарчук, Александр Башлачев, Виктор Цой… Погибли под завалами Мариупольского драмтеатра. Были найдены в Буче в подвале — со связанными за спиной руками и пулей в затылке. Лежали рядом с другими убитыми в яме Мотыжина. Попали под танковый обстрел на Житомирской трассе при эвакуации. Оказались на перроне железнодорожного вокзала в Краматорске — когда туда прилетела «Точка У».

Возможна ли русская культура после Бучи?

Сейчас этот вопрос можно лишь поставить — без надежды найти простой ответ: почему вся эта тонкая, изысканная, многогранная гуманистическая культура, лучшая часть которой так популярна и ценима во всём мире, не уберегла Россию от жестокости, нечеловечности, геноцида? Почему люди, учившие в младших классах на память стихотворения Пушкина, читавшие «Тараса Бульбу» и «Ночь перед Рождеством», а в старших — разбиравшие, как внутренне преображаются Наташа Ростова и Пьер Безухов, как поворачивается к Богу страшный грешник и убийца Родион Раскольников, смотревшие каждый год 31 декабря «Иронию судьбы» с бесконечным «Мне нравится, что вы больны не мной», почему эти люди оказались способны убивать гражданское население, пускать крылатые ракеты по жилым кварталам, бомбить роддома и школы, сносить православные храмы? Почему Буча, Гостомель, Ирпень, Бородянка, Макаров, Бузовая? И почему те, которые не на войне, а дома, почему они поверили россказням пропаганды о «нацистах» и поддержали убийство соседней страны, в любви к которой все так долго и упорно клялись? А те, которые отважились на гражданский протест, оказались в меньшинстве?

Впрочем, в России нет и раньше не было такого количества «несогласных», чтобы можно было изменить ход истории страны. Но есть небольшое количество «декабристов», которые пытаются спасти то ли честь своего народа, то ли собственное самоуважение, выходя на заведомо расстрельные акции, — хоть в 1825-м, хоть в 1968-м, хоть в 2021–2022-м.

Возможна ли русская культура после Бучи?

Выдвигаются самые разные версии — почему всё происходит именно так и как сосуществовать с русской культурой дальше? Крайние позиции хорошо предсказуемы: «отмена», полное забвение, выбрасывание книг, неиграние музыки, несмотрение кино. В пользу этой позиции — убеждение, что Кремль использовал русскую культуру и православную церковь для информационной и смысловой войны с Украиной в течение последних десятилетий. «Пушкин — это наш геополитический проект», — говаривали некоторые из распространителей «Русского Мира». А те околокремлевские интеллектуалы, которые продолжают строить планы по «денацификации» Украины, все без исключения теоретизируют о государственном статусе русского языка и о продвижении русской культуры и российских образовательных стандартов — в «Малороссии» и «Новороссии». Другая крайность в восприятии русского культурного наследия — убедить себя в том, что «культура бессмертна», «вне политики», что Лев Толстой — вообще пацифист, и что поэты, композиторы, художники и кинорежиссеры не несут ответственности за преступления воспитанных на их наследии диктаторов и садистов.

Похоже, эта война расставила многое по своим шкафам и полкам — например, внутри российской евразийской реальности она отделила европейское от азиатского: высокогуманистическая культура и искусство оказались на одной стороне, а бытовая культура, имперская (точнее, квазиимперская) идеология и политическая реальность (включая практику ведения войны) — на другой. И людей внутри России жестко развело по разные стороны соцопросов: одни эмигрировали, «выпали в осадок» или оказались в СИЗО — за антивоенные высказывания, митинги и даже песни. Другие — радуются, что Россия вот-вот «поставит на колени Запад», что «наши ребята» «успешно зачищают украинских нацистов», что «воздух стал чище», потому что из страны уехало больше 300 тысяч «либерастов». Некоторые даже требуют, чтобы Путин «не церемонился» и поскорее сбросил бы на Украину атомную бомбу.

Возможна ли русская культура после Бучи?

Многие исследователи укрепляются во мнении, что в России существует не просто две политические нации, а чуть ли не два этноса — «россияне-европейцы» и «россияне-азиаты», и вопрос об отношении к войне с Украиной оказался самым-самым точным водоразделом между ними.

У культуры, помимо эстетического наслаждения и возвышения души, есть вполне конкретная и утилитарная цель: быть моральным ограничителем действий человека в ситуации, в которой иных ограничений не существует — когда нет ни полиции, ни суда, ни начальства, ни закона, ни «понятий».

Когда ты сам — альфа и омега, царь и бог. Когда перед тобою — огромное количество безоружных людей, и ты можешь сделать с ними всё что придумаешь: застрелить из автомата, раздавить и переехать танком, кинуть гранату в подвал, сжечь, распилить бензопилой, насиловать впятером, истязать, мучить, отобрать всё имущество — с абсолютной убежденностью, что за это не будет вообще ничего! Возможно, даже похвалят. В такой ситуации — отсутствия внешних ограничителей — ограничителями внутренними и выступают Библия, Гомер, Данте, Шекспир, Гете, Пушкин, Достоевский, Чайковский, Чехов, Есенин, Ахматова, Тарковский, Высоцкий, Виктор Цой. Или не выступают. По свидетельству очевидца, в одной из комнат в Буче, где пытали и убивали местных, офицеры забыли томик Иосифа Бродского. Интеллигенты, видимо.

Отважные дамы с русскими фамилиями из отдела русского искусства Харьковского художественного музея спасали шедевр великого русского художника Ильи Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» (второй вариант картины) и сотни других уникальных картин — под градом российских бомб и ракет. Прямое попадание снаряда от «борцов с украинским нацизмом» испепелило квартиру харьковчанина Бориса Романченко и его самого — 96-летнего (!) узника четырех (!) гитлеровских концлагерей. Российская «спецоперация на Украине» объяснялась необходимостью «денацификации» и защитой «русскоязычных». И вот огромная фугасная бомба (ФАБ-500) разрушила Мариупольский драмтеатр (Донецкий академический областной русский драматический театр), вокруг которого было написано огромными буквами: «Дети», и завалила обломками много сотен мирных граждан — женщин и детей: чудом спаслось 130 человек. (Театр, кстати, был русскоязычным и ставил, в основном, русскую классику.) Одной из причин войны называлось то, что в Украине необходимо защитить от «бандеровцев» православные храмы, относящиеся к юрисдикции Московского патриархата. Защитили: в ходе налетов и бомбардировок десятки храмов УПЦ МП разрушены полностью или частично, пострадала от обстрела Святогорская лавра, всегда считавшаяся апологетом и рассадником «Русского Мира»…

Возможна ли русская культура после Бучи?

Русская культура всегда была очень разной: сельская традиционная великорусская и городская русская, официозная и диссидентская, с имперским и антиимперским пафосом, мессианская и нет, созданная с подачи государства при госфинансировании (и это не лучшая ее часть!) и созданная в духовной оппозиции, в эмиграции, в ГУЛАГе, в ссылке, в земляной тюрьме — как протопоп Аввакум. Как в любой имперской культуре, начиная с XVIII века, многое в ней создали представители иных народов — прежде всего, украинцы (как носители украинской идентичности — вроде Гоголя, так и просто люди украинского происхождения), а также евреи, немцы, поляки, грузины, татары, армяне и бог весть кто еще.

Нередко русский культурный миф становился инструментом российской внешней политики: так, Запад (и не только Запад) долгое время терпел произвол кремлевской внешней политики (например, в 2014 году — в связи с Крымом и Донбассом), часто шел на сотрудничество и диалог с Россией и лично с Путиным — даже в сомнительных ситуациях (те же «Северные потоки») — не в последнюю очередь, из-за преклонения перед русской культурой, из-за обаяния русской классической литературы. Другую страну в подобной ситуации уже бы давно признали «изгоем», «осью зла», «агрессором», «варваром», но миф о «загадочной русской душе» работал всегда безотказно.

Возможна ли русская культура после Бучи?

Возможна ли поэзия после Освенцима? Возможна ли русская культура после Бучи и Мариуполя? Вот было бы чрезвычайно интересно у тех, летчиков, что бомбили Мариуполь, Харьков и Чернигов, у тех бойцов, что пытали, убивали и мародерили в Буче, Гостомеле и Бородянке, когда они предстанут перед международным трибуналом, спросить, помимо обязательных вопросов: а какое место в их воспитании занимала русская культура? Как на их становление повлияли романы Толстого, Достоевского и Тургенева, стихи Пушкина (хотя бы из школьной программы) или трогательные советские мультфильмы, многие из которых созданы именно по законам русской классической литературы? Известны ли им имена Андрея Рублева и Феофана Грека, Андрея Платонова и Андрея Звягинцева? Либо слово «культура» в их сознании ассоциируется с фамилиями Киркорова, Баскова, Ольги Бузовой и современными российскими телесериалами?

Судя по всему, после того, как до многих людей в России дойдет информация и осознание — что же на самом деле произошло в Мариуполе, Харькове, Буче, Гостомеле, Ирпени, Херсоне и, увы, этот список долог, когда узнают про убиенных детей, про Мариупольский роддом и драмтеатр, об изнасилованных девочках и женщинах, о заминированных атомных станциях — то многие честные русские люди, воспитанные в традициях русской классической культуры и литературы, воспитанные в традициях «культуры совести и стыда», с развитым неприятием зла и любой несправедливости, просто не смогут жить с этим моральным грузом — многие проклянут свою родину, многим будет по-настоящему стыдно, что они — россияне и родились в России. Будут и такие, кто добровольно сведет счеты — увы, в Москве уже известны такие случаи. Многие совестливые россияне уже после войны поедут работать волонтерами — на восстановление разрушенных украинских городов. И количество готовых бесплатно приехать и отстраивать Харьков, Чернигов или Мариуполь, возможно, и будет настоящим показателем гуманистического потенциала русской классической культуры.

Возможна ли русская культура после Бучи?

После войны у нее возникнет еще одно предназначение: вылечить российское общество от бесчувствия, мрака, расчеловечивания, тоталитаризма, несвободы и пропагандистского гипноза, разбудить в нем всё то лучшее, что еще не до конца омертвело.

Русскую культуру, особенно классическую литературу и музыку, изучали во всём мире не только с научно-эстетической, но и с духовно-мировоззренческой целью — найти в ней путь обновления и преображения души, состояние сопричастности человека и Бога, модель воскресения и идеального бытия. Несомненно, ее золотой фонд уже давно принадлежит всему человечеству — точно так же, как и наследие Канта, Гегеля, Гете, Шиллера, Баха, Бетховена, Шуберта, Вагнера, которое, как мы хорошо помним, не уберегло Германию от самого большого кошмара XX века.

Возможна ли русская культура после Бучи?

Теперь, после Мариуполя и Бучи, русскую культуру тоже будут изучать во всём мире, но, похоже, в меньшем объеме, со сдержанными чувствами и более прагматической целью (примерно как Эва Томпсон, автор «Трубадуров империи»): выявить, почему люди, воспитанные на ней или в ее окружении, стали такими? Почему Пушкин, Достоевский, Толстой и далее по списку не предостерегли от варварства и расчеловечивания? Почему не предотвратили саморазрушение России и русского человека? Почему апофеозом «русскости» стало не преображение и «всечеловечность», а садизм, ложное мессианство, упоение злом и духовная смерть — себе и всем остальным? Почему? Почему? Почему?