Какова выгода Узбекистана в АЭС- мнение заместителя министра энергетики Шерзода Ходжаева

Заместитель министра энергетики Шерзод Ходжаев рассказал, зачем Узбекистан намерен строить атомную электростанцию и какова будет себестоимость получаемого там электричества.

«Когда я знакомился с экономикой этого проекта, то пришел к выводу, что 1 кВт/час, произведенный на АЭС, по стоимости будет практически равен 1 кВт/час, произведенному на ГЭС или тепловых электростанциях при условии, что эти объекты строятся сейчас, а не 30 лет назад. Например, если начать возведение условной ГЭС на 200 или 400МВт, то расходы на ее строительство и последующая стоимость 1 кВт/час будут сопоставимы с показателями атомной станции», – рассказал он.

Смотрите также:

На 13 банков наложены санкции Центробанком

Если говорить о тепловой энергетике, добавил Ходжаев, то здесь все зависит от стоимости топлива, то есть природного газа. Если брать цену, которая сейчас у нас есть на рынке – это чуть менее 65 долларов за 1000 кубометров, то себестоимость электроэнергии на ТЭС меньше, а если сравнивать со среднемировыми, например, 150-200 долларов, то здесь уже в выигрыше атомная энергетика, поясняет замминистра.

При этом он привел пример, что в Европе, где есть разветвленная сеть газопроводов и относительно недорогой газ из России, тем не менее работают атомные электростанции и вырабатываемая ими энергия дешевле, чем на ТЭС. В среднесрочной перспективе с учетом стоимости природного газа для тепловых электростанций на внутреннем рынке, считает Ходжаев, стоимость атомной электрической энергии будет почти одинаковой.

Смотрите также:

В 2022 году ЕБРР вложил в Узбекистан рекордные 900 млн долларов

«Мне бы не хотелось лукавить и не проговаривать один важный момент, который отмечают многие эксперты. Есть так называемый срок окупаемости и возврата инвестиций, он может быть сокращен, а может быть продлен. Это зависит от срока эксплуатации станции. Например, есть тепловая электростанция, которая служит 25 лет. Если вы ставите срок возврата инвестиций 20 лет, то у вас будет один тариф на электроэнергию, если 15 лет – то естественно он будет выше, 10 лет – еще выше», – отметил собеседник.

По его словам, очень часто бывает, что инвестор первые 10 лет ставит максимальный тариф, а затем резко снижает, когда окупит себестоимость генерирующего объекта. Если сравнить инвестиции на срок службы тепловой станции на 25 лет и средства, вложенные в атомную станцию, которая будет работать 60 лет, цена за 1 кВт/час будет одинаковой.

«Теперь давайте посмотрим на АЭС с другой стороны. Раньше мы говорили об этом проекте с точки зрения бизнеса – вкладываем инвестиции и получаем доход. Атомная энергетика за собой будет «тянуть» много отраслей. Это не только подготовка кадров или производство новых строительных материалов. Это фундаментальная наука, здравоохранение и еще много чего», – заметил Ходжаев.

Он также добавил, что Узбекистан географически расположен там, где ориентироваться полностью на возобновляемую энергетику невозможно. При нашем климате солнечная электростанция зимой будет вырабатывать в четыре раз меньше энергии, чем летом. Это доказывают в том числе международные исследования.

«Отечественная гидроэнергетика основана на тающих снегах, то есть ее основной цикл – это весна-лето. Зимой снег накапливается в горах, летом – тает, мы вырабатываем электроэнергию. У нас нет больших водохранилищ с многолетним циклом. В результате стабильной круглогодичной выработки энергии нет. Именно поэтому основным источником в стране является тепловая энергетика – сжигаем уголь и газ. Уже сейчас надо задаться вопросом, а если через 25 лет газа не будет, что будем делать дальше?», – вопрошает замминистра.

По его мнению, дальше стране просто будет невыгодно сжигать газ, так как он необходим для получения других востребованных химических продуктов: во всем мире сейчас активно развивается газохимия.

«Солнечная и ветровая энергетика пока не могут стать полноценной альтернативой для страны. Мы просто не можем построить столько солнечных электростанций, чтобы зимой покрыть все наши нужды. С другой стороны – что будем делать с избытками энергии летом? Нельзя построить электростанцию, сказав инвестору, что мы будем покупать у тебя всю энергию зимой, а летом – только четверть объема. Под такие условия иностранные инвестиции просто не привлечь», – считает чиновник.

Поэтому, уверен Ходжаев, нам нужны сбалансированные энергетические мощности, которые будут доступны круглогодично, без привязки к метеорологическим условиям или ко времени года. В этом плане атомная энергетика подходит как нельзя лучше. Если появится другая альтернатива, возможно, Узбекистан пойдет и по этому пути, рассуждает собеседник.

Ходжаев также добавил, что сейчас переговоры по строительству атомной станции с потенциальным подрядчиком еще не завершены.

«Нам нужно чуть больше времени для подготовки контракта, чтобы мы могли сказать, что да, эти условия нас удовлетворяют. К сожалению, пока мы еще не готовы. С одной стороны, это плохо, что немного затягивается процесс. А с другой – после каждого раунда переговоров условия для узбекской стороны улучшаются. В какие-то моменты лучше сделать чуточку позже, но на гораздо более привлекательных условиях. Вот сейчас как раз-таки такой момент», – подчеркнул он.

По словам замминистра, сейчас идет детальное обсуждение всех параметров проекта между узбекской и российской сторонами.

«В моем понимании хороший контракт – как если вы его подписали, положили на полку и больше оттуда не доставали. Там все должно быть детально прописано, без разногласий и разночтений. И главное – обе стороны должны не просто осознавать, но и верить в то, что этот контракт взаимовыгодный. Мы сейчас работаем над этим, хотим сделать контракт взаимовыгодным и без разночтений. На повестке и технические аспекты, и финансовые. Могу сказать – мы на финишной прямой по обсуждению всех деталей контракта, но еще не готовы к подписанию», – рассказал он.

При этом, добавил Ходжаев, важно, что власти двух стран не ставят жестких условий перед специалистами и профильными структурами, когда должен быть подписан контракт.

«Руководством страны поставлена задача – контракт должен отвечать интересам Узбекистана. Наша задача его таким образом сформулировать», – заключил собеседник.