Репортаж: Как живут байсунцы спустя два месяца после начала утечки на месторождении М-25

Журналисты «Газеты.uz» вновь отправились в Байсунский район Сурхандарьинской области, где 1 сентября во время буровых работ на скважине газового месторождения «Мустакилликнинг 25 йиллиги» («25-летие Независимости»), или М-25, произошла техногенная катастрофа.

В результате аварии началась утечка газа с высоким содержанием сероводорода. Местные жители были эвакуированы. Работы по ликвидации аварии продолжались две недели. 15 сентября утечка была остановлена. Однако спустя два дня она возобновилась, в результате погибло 4 человека и пострадало ещё 11.

Смотрите также:

В РУз подписали Стратегию по устойчивому развитию и климатической повестке для молодежи

Министр энергетики Узбекистана Журабек Мирзамахмудов на брифинге 18 сентября назвал месторождение «сложным». В интервью подкасту «Лолазор» в начале октября он заявил, что устранение утечки может занять несколько месяцев.

По словам жителей Байсунского района ситуация с тех пор не особо изменилась. В социальных сетях до сих пор появляются жалобы на отравление газом не только в Байсунском, но и в других районах Сурхандарьинской области.

Реклама на Газета.uz

Буровую вышку на месте взрыва в конце октября демонтировали. В этом убедились наши корреспонденты, бывшие в районе 1−2 ноября. «Мы видим, что металлическая конструкция демонтирована, — передаёт журналист Отабек Турдиев из махалли „Кулькамыш“ посёлка Кафрун близ месторождения М-25. — Однако из скважины продолжает выделяться токсичный газ, сероводород. Также можно заметить два факела, где происходит сжигание газа».

Смотрите также:

Узбекистанцы продолжают уезжать из страны

Видеорепортаж «Газеты.uz» из Байсуна можно посмотреть на узбекском языке в нашем канале в Youtube. Ниже приводится его пересказ на русском языке. Первый репортаж с места ЧП мы публиковали в сентябре:

Слухи и неопределённость остаются

Все два месяца после аварии местные жители живут в условиях слухов и недостоверной информации: «Всех байсунцев переселят», «В Байсуне не рекомендуется строить дома». Негативное влияние таких слухов ощутимо, но последствия утечки газа ещё более очевидны.

Несмотря на заверения официальных лиц в том, что опасности для людей нет, жителей не покидает тревога. Они указывают на пластиковые панели и другие части домов, покрашенные белой краской, которые почернели от воздействия газа. «Потолки все почернели. Что происходит с нашими органами, неизвестно — этого не видно», — рассказал пожилой мужчина.

По его словам, ветер приносит газ в Кафрун два-три раза в день. Другой мужчина добавил, что это происходит чаще — пять-шесть раз в зависимости от направления ветра.

«Газ гудит, слышно отсюда. Всем сказали уезжать, они уехали. А у меня пять-шесть коров, поэтому я здесь», — сказал первый мужчина.

Они не стали комментировать репортажи государственных СМИ, представители которых посетили ранее район (в них в том числе подвергалась сомнению информация в репортажах «Газеты.uz»).

«Что рассказали, то рассказали. Что мы можем им ответить? Они же большие люди», — ответил один из мужчин с усмешкой.

На вопрос, что они планируют дальше делать, он, улыбаясь, сказал: «А что мы можем сделать? Скважину закрыть не можем, подойти к ней не разрешают. Ходим вот по улице, сейчас пойдём обедать».

Часть жителей Кафруна эвакуировали в начале сентября после первого взрыва. Их разместили в общежития техникумов в Байсунском районе. Два месяца спустя они всё ещё живут там.

Люди продолжают жить в общежитии

«После первого взрыва мы ночевали вместе с родственниками — пять семей в одном месте. В ту же ночь мне стало плохо. Стыдно спать в одном доме с 50 людьми. С тех пор я скитаюсь: то в больнице полежу, то в другом месте, здесь уже полный месяц, — рассказала пожилая женщина. — Газ плохо влияет на весь мой организм: у меня больное сердце, давление, 46 лет уже болею бронхиальной астмой. Я даже минуты не могла там находиться. Дети на машине возили меня то туда, то сюда. В итоге я попросила привезти меня в этот колледж».

Беременная женщина анонимно рассказала, что живёт в общежитии ради детей.

«Надо мне в таком положении, беременной, жить в этом колледже? Аренда квартиры стоит минимум 2 млн сумов. Люди всякое говорят: что мы тут живём ради еды. Мы, мой муж ведь самостоятельно кормил нас столько лет. Нам приятнее есть засохший хлеб у себя дома», — сказала она.

Многодетная мать рассказала, что когда дети вернулись домой, они кашляли, их тошнило, были головные боли и они не ели трое суток, могли пить только воду, два дня была диарея.

«С прошлой ночи у двоих моих малышей поднялась температура, к 3 часам утра они стали задыхаться», — поделилась женщина в слезах.

Она рассказала, что её мужу уже пять месяцев не перечисляют зарплату на карту: «Муж работал в Enter Engineering (компания, занимающаяся работами на М-25). Из-за задержек он уехал в Ташкент. Здесь его зарплата составляла 5,7 млн сумов, но платили половину, начисляли раз в три месяца. Не выплачивают зарплаты, забирая то, что полагается моим детям».

«Зима близко. Похолодало. Дом не готов к зиме. Если выпадет снег, дождь, дети… будут просто сидеть в комнате, выпускать не буду», — сказала женщина.

Дети школьного возраста, живущие в общежитии с родителями, учатся в одном из кабинетов многопрофильного техникума Байсуна.

Ойбиби Ёлдошева, навещавшая мужа Абдуназара Мухаммадиева в больнице, рассказала, что он отравился газом после поездки в их дом в Кафруне. Теперь он проходит лечение. Мужчина рассказал, что после аварии на скважине жил в 24-м колледже. После недавней поездки домой, где он находился три дня, ему стало плохо.

«Муж соскучился по кишлаку, вот и поехал туда. В те дни утечка была особенно сильной. Окна и двери у нас не пластиковые — обычные деревянные рамы, поэтому газ проник в дом. Муж уже пять дней в больнице. Каждый день покупаю лекарства на 300−400 тысяч сумов. Никто не интересуется, как у нас дела», — рассказала женщина.

«С 1 сентября, когда произошёл взрыв, скитаемся по разным местам. Половина семьи в деревне, половина в Байсуне. Наши беременные невестки не могут найти кров. Отправили их в Бандиханский район, но и там запах газа. Врачи там сказали, что это место не подходит. Мы отправили её в Ташкент к родителям. Три дня назад она вернулась. Скоро она должна родить, но я не знаю, где будет рожать и куда её потом отправить из-за этого газа», — рассказала женщина.

«Сейчас её состояние удовлетворительное, но уже три дня она сидит, заперевшись в комнате, в кишлаке. У нас скот, хозяйство. Муж в больнице — я с ним, а невестка в деревне смотрит за хозяйством. Говорит, что ночью газ идёт до 2−3 часов утра, и она не может спать. Сидит со свечкой. В комнате наготове держит бумагу, тетради. Когда появляется запах газа, зажигает в посуде бумагу и кружит по комнате несколько раз, чтобы очистить от газа».

По её словам, ни в больнице, ни в общежитии, ни в родном доме отопления нет. 1 ноября его не дали, но разрешили пациентам пользоваться своими обогревателями.

«О нас не забывают, спасибо. Кормят, выделили комнату в общежитии. Но никто из начальников завода не пришёл, не объяснил ситуацию, не предложил нам временное жильё или компенсацию. Не надо попрекать нас едой. Все мы, наши дома, скот и хозяйство находятся в подвешенном состоянии, в неопределённости. Некоторые старики, которые не могут сами передвигаться, так и остались в деревне. Лежат там, дышат газом, считая проходящие дни, выхода ведь нет», — сказала женщина.

«Старики [в интервью государственным СМИ ] могут говорить: „Запаха газа нет“, но газом сильно пахнет, эти старики тоже сидят в своих домах, живут, как могут. Те приехавшие журналисты не ходили по деревне. Могли бы и молодых спросить. Старики своё прожили, а куда молодым деваться?»

В социальных сетях сообщалось, что в больнице Байсуна бывают отключения электроэнергии, что опасно для пациентов с отравлением газом, которые подключены к подаче кислорода. Главный врач районного медицинского объединения Баходир Нормаматов прокомментировал это так: «С электричеством проблем нет. У нас есть генератор на 840 кВт… Даже в случае аварии генератор будет работать».

Медсёстры, с которыми пообщались журналисты, сообщили, что электроэнергию отключают в обеденное время. В таких условиях пациенты могут только получать капельницы, поскольку пользоваться оборудованием, работающим на электричестве, невозможно.

Ежедневно в больницу в среднем поступает 20 пациентов. Когда влияние газа усиливается, число пациентов возрастает. Во время посещения больницы журналистами медучреждение уже приняло 5 пациентов. По словам медсестёр, аппаратов искусственной вентиляции лёгких в больнице достаточно.

Журналисты «Газеты.uz» хотели поговорить с пациентами об их состоянии и условиях в медучреждении, но к беседе подключились и медработники.

«Богатые уезжают, бедные остаются. Народ на самом деле страдает, всем очень тяжело, — сказала одна из медсестёр. — Пусть принимают меры. Что это такое? Сколько ещё люди будут так мучиться, отравляясь газом? Со временем это плохо скажется на организме каждого. Они опубликовали интервью пары человек, которые сказали, что ничего страшного, распространяя неправду… Что это такое? Пусть создадут условия. Пусть закрывают скважину, пусть решают проблему. Какая польза от пустых разговоров?»

Другая медсестра добавила, что после первого взрыва в больницу привезли намного больше пострадавших, чем указывалось в официальных данных.

«Сообщалось, что поступило около 280 человек, на самом деле было больше 2800. Особенно много поступало в самом начале — каждую секунду… Я сама беременна. У меня сильно болела голова, пришлось лечь на пять дней в гинекологическое отделение. Головные боли не проходят. Как почувствую запах газа, начинает першить в горле. Мне трудно дышать. Не знаю, как буду рожать. Одному Богу известно», — сказала медсестра.

По словам медработников, пациентам в основном ставят капельницы для промывки организма — например, хлорид натрия. При затруднении дыхания подают кислород.

«Врач [«скорой»] сказал, что у дочери отравление газом, — рассказала Райхон Косимова, лечащаяся с детьми. — Сказал, что может только сделать укол и дать таблетки и посоветовал получить капельницу и кислород. В 20:30 приехали в „скорую“. Полчаса подавали кислород, затем прописали капельницу. Спросили, могу ли я это себе позволить. Я ответила, что смогу, всё сделаю ради здоровья ребёнка. В аптеке купила лекарства на 250 тысяч сумов».

Как пережить зиму?

«Они нарушили покой стольких людей, заставили их мучиться. Сказали бы точно, „[проблема] не решается, уезжайте“, люди бы уехали. Найти временное жильё очень сложно. Мы оставались у знакомых, но там можно пожить 10−15 дней, потом уже неудобно. Говорят же, гостям рады три дня. Все наши деньги уходят на уколы, лекарства и дорогу. Мы не можем нормально питаться или одевать детей. Еда, которую нам дают, лежит дома нетронутая. Если бы сами брали мясо на рынке, ели бы с удовольствием. А то, что нам дают, ни готовить, ни есть не хочется — не лезет в горло», — добавила она.

Саломат, родственница 27-летнего Миржалола Бойсариева, погибшего от тяжёлых травм во время второго взрыва, рассказала, что компания-подрядчик оказала материальную помощь его семье.

«Родителям и супруге погибшего выдали жильё в Термезе (административный центр области — ред.), детей обеспечили всем необходимым, — сказала она. — Хотя компенсацию ещё не выплатили, но помогают с текущими расходами. Жене назначена пенсия по потере кормильца в размере 2,7 млн сумов. Погасили имевшиеся у семьи кредиты. В общем, заботятся обо всех их нуждах. Стараются помочь и жителям села, насколько это возможно. Что сказать, это испытание судьбы или природная катастрофа…»

После взрывов жители Кафруна скитаются от двери к двери. Несмотря на то, что их обеспечивают продуктами питания, они вынуждены жить далеко от дома, в общежитиях техникума. Сейчас их беспокоит ещё один вопрос: как пережить зиму?

«Сейчас греемся с помощью электрического обогревателя. Одна из двух комнат обогревается, другая — нет. У меня есть внучка — чуть больше года, переношу её из одной комнаты в другую, чтобы согреть, — рассказала беременная жительница Кафруна. — Я вышла замуж и переехала в Кафрун более 20 лет назад. Всегда топили углём и кизяком. Газа здесь нет, мы пользуемся только газовыми баллонами. На домохозяйство выделили по 200 кг угля, но мы не заготовили к зиме ни кизяка, ни угля. Когда мы дома, отравляемся газом, а когда здесь, стоят домашние дела».

«Байсун всегда славился своим чистым воздухом. Сегодня, если взглянуть на город с высоты, открывается совсем другой вид: над ним словно нависла голубоватая дымка. При этом байсунцы по-прежнему боятся открыто говорить о проблемах. Хоть это и не подтверждено, ощущается влияние слухов о штрафах за высказывания и распространение видео», — поделился в завершение репортажа журналист Отабек Турдиев.

<

p dir=»ltr»>«В любом случае, чтобы среди населения не росла паника и не распространялись необоснованные сообщения, стоит регулярно предоставлять официальную информацию о текущей ситуации и о том, что делать при распространении в районе газа», — подчеркнул он.

Смотрите полный видеорепортаж из Байсуна на нашем канале в Youtube и первый репортаж, который мы публиковали вскоре после аварии в сентябре.

Новый репортаж

Первый репортаж